Ночные диверсанты

На восточной окраине коттеджного поселка действительно протекало строительство. Поскрипывала бетономешалка, сновали люди с лопатами и носилками. В связи со стройкой часть забора была разобрана, поэтому с проникновением на участок проблем не возникло. Пристройка к дому тоже была двухэтажной, выглядела наполовину завершенной. Наверху работал лысоватый каменщик. Гудел моторчик, лебедка поднимала на крышу ведро с раствором. Коттедж был хорош и без пристройки. Богатых не поймешь. Во дворе у хозяина стояли белый внедорожник и черный, как смоль, седан с трехлучевой звездой на капоте. У строительного вагончика сиротливо жалась невзрачная серая «Тойота» с прицепом — очевидно, средство передвижения строителей. Из коттеджа с озабоченным лицом семенил черноволосый мужчина неопределенной национальности в спортивных штанах, меньше всего походивший на владельца дорогого особняка и преуспевающего ресторатора. Из летней кухни выглядывала симпатичная женщина средних лет — законная супруга господина Жутарова.

— Вах-вах, опять полиция! — цокал языком мужчина, сооружая гостеприимную улыбку. — Командир, что-то не так? — выспрашивал он у Любавина, с которым, похоже, водил шапочное знакомство. — Вы уже приезжали. И тебя помню — хороший ты человек. Не нашли еще убийц? Ей-богу, командир, мои бездельники тут ни при чем, Христом-богом клянусь, Аллахом клянусь, кем угодно клянусь… — Похоже, появление большой компании всерьез его озаботило.

— Успокойся, Алексей, мы просто знакомимся с районом, — улыбался Любавин. — Это мои коллеги-оперативники из Мигулинского района, попросили провести по нашим достопримечательностям, так сказать, ознакомиться с районом…

Жутаров нервничал, но как-то не был похож на главаря террористической группы. Он что-то бормотал, заискивающе поглядывал в глаза оперативникам. Ну, какая он, право слово, достопримечательность! Рядовой сельский труженик, вкалывающий день и ночь на своем участке, в захолустном ресторане, который практически не приносит прибыли, а приносит только головную боль! Уж сколько раз ему говорила Лариса — продай этот ресторан, от него все равно нет пользы! Но нет, нельзя, детишки растут — одному шесть, другому восемь, как они жить будут в этом сложном мире? И то, что строительство затеял, — вовсе не от хорошей жизни и не оттого, что перед соседями выпендриться надо. Тесно в доме, очень тесно, не развернуться! То гости приезжают, приходится в холле на раскладушке стелить, то детям с играми негде развернуться. Да и супруге потребовалась новая спальня, не хочет больше ютиться в тесной каморке, где ноги вытянуть негде… Может быть, гостям стол накрыть? Посидели бы, выпили, нет? Хотите пообщаться со строителями? Да общайтесь, только с похмелья они сегодня и вообще какие-то буки. Но если очень надо…

Олежка Любавин усердно подмигивал — не обращайте внимания на шута, он всегда такой. Корчит из себя социально незащищенную персону, а у самого «бабок» куры не клюют, один «джипарь» за четыре «ляма» чего стоит! «Оперативники» отказались от угощения (но пообещали подумать), разбрелись по участку, зевая во все рты.

Строительство шло своим чередом. Бригада состояла из четырех мужчин средних лет славянской наружности. Обычные, не очень чистоплотные мужики, не брезгующие в общении табуированной лексикой. Они угрюмо посматривали на пришельцев, от работы не отвлекались. Переносной китайский приемник на лесах изрыгал заезженный шансон. Динамики сели, хрипели, да еще и исполнитель хрипел так, словно его душили. Работающая бензопила звучала бы музыкальнее. Но людям нравилось. Бригадиром оказался лысоватый мужчина лет сорока пяти. Он с сожалением воткнул в раствор кельму, спустился вниз. Проверка документов много времени не отняла. Белобрысый парень — самый молодой в компании — потащился в вагончик, принес стопку замызганных паспортов. Подходили, бросая лопаты, строители. Они вели себя сдержанно, в общении с сотрудниками правоохранительных органов старались не материться. Держали руки в карманах, поплевывали. Белобрысый наматывал на палец цепочку с пошлым сердечком из поделочного камня.

Вадим, поджав губы, изучал паспорта. Двое из Воронежа, третий из Калмыкии, бригадир Курочкин — с регистрацией в городе Пятигорске. Двое разведены, белобрысый Никитин женат, у хмурого сорокалетнего мужика по фамилии Бауэрс вообще никаких «компрометирующих» отметок в паспорте. Вольная шараш-монтаж-компания, сезонные шабашники. У крепко сбитого лопоухого типа по фамилии Тарасенко на плече блестела татуировка — разлапистый витиеватый дракон, разевающий кровожадную пасть.

— Что скажете, мужики? — поинтересовался Вадим.

— А что спросишь, командир? — исподлобья поглядывал на него бригадир Курочкин.

— Работаете? Много еще осталось?

— Да хрен его знает, — пожал плечами обладатель фамилии Бауэрс. — Сами смотрите. Недели за две управимся. Отделывать пристройку не будем — не наш профиль. Мы — каменщики, штукатурщики. Сделаем работу — и по домам. Жутаров по шестьдесят «штук» каждому обещал, если за три недели управимся.