Ночные диверсанты

Она застонала, открыла глаза, сощурилась от света, ударившего в лицо, сделала попытку подняться, и тут Гарко выстрелил ей точно в лоб, после чего побежал через дорогу к обочине. А там творилось черт знает что! Оставил на миг подчиненного без присмотра! Пассажир, невзирая на массу тела, оказался чертовски подвижным. Он вылез из канавы, бросился в поле. Бежал на подгибающихся ногах, держась за живот, оборачивался через каждый шаг, что-то выл. Фильченко тоже скатился в канаву, но за что-то зацепился и упал. Яростный матерок вырвался из глотки. Когда он выкатился в поле, беглец уже преодолел половину расстояния до леса. Он чувствовал, что может уйти, разгонялся — видимо, открылось второе дыхание. Фильченко вскинул руку с пистолетом, выстрелил. Но куда там? С глушителем, на таком расстоянии! Беглец отшатнулся, видимо, пуля просвистела рядом, но это лишь добавило прыти. Он помчался, не разбирая дороги. Серая мгла окутывала его фигуру, целиться было невозможно. Дьявол! Гарко скатился в кювет, мысленно прикидывая: им все равно бежать в этом направлении, на северо-восток. Полями, мимо кладбища, переправиться через Донку и «огородами» до вагончика. Сегодня только пешая ходьба! Фильченко не стоял на месте — бросился за толстяком. А тот уже вбегал в лес, хрустели ветки под ногами. Гарко прыжками догнал сообщника, подтолкнул в спину, и они вдвоем влетели в лес, тяжело дыша. Нестерпимо хотелось сорвать маску, но нельзя! И разговаривать нельзя (только шепотом, в переговорное устройство)! Вероятность мала, но этот тип может ускользнуть, при этом услышит голоса, срисует лица…

Вот мерзавец, пропал! Сообщники разделились, один кинулся влево, другой вправо. Где же ты, дружок? Гарко смотрел под кустами, отбрасывал ногами валежник, ворохи прошлогодней гниющей листвы, смотрел за деревьями. «Ушастый, стой…» — прошипел он в микрофон и застыл, вращая фонарем во все стороны. Фильченко, находившийся метрах в тридцати правее, тоже замер, затаил дыхание. Так где же, где ты, дружок?! В лесополосе было тихо. Беглец затаился, а может, умчался уже, бог ведает куда. Они бы услышали шорохи, сопение, хруст веток. Где-то в стороне на трассе взвыли тормоза. Остановились две машины. Свет фар прорезал пустое пространство за обочиной, и люди начали кричать. Гарко чертыхнулся. Оставаться больше нельзя. Пусть живет этот живчик. Если менты сработают четко, то форы у сообщников не будет, они не успеют добежать до вагончика. Придется растворяться в лесах, не доделав дело. А это означает штрафные санкции, мать их за ногу! Эх, не наработали сегодня на 200 тысяч европейских денег!..

— Ушастый, выходим из леса… — прохрипел он в микрофон — Хрен с ним! До хазы…

Они выскочили одновременно с обратной стороны лесополосы и побежали через поле, к чернеющему вдали осиннику. Дорожка уже знакомая. Двадцать минут спортивной рыси, и они в вагончике…