Ночные голоса

Ну, что ж! Подогнал он моего «Жигуленка» к этому отделению, пересел я к нему в его спецмашину, помахал из окна доктору рукой — и повезли меня на эту самую Первую Мещанскую в Центральную ГАИ, где тогда помещался их пункт по освидетельствованию водителей, задержанных за управление автотранспортом в нетрезвом виде… Устроился я на заднем сиденье его машины, прижался лбом к окну — и такая вдруг апатия, такое равнодушие охватили меня! Да вези ты меня, куда хочешь, не буду я ни спорить, ни разговаривать с тобой ни о чем! Ну, отберете у меня права на полгода — да черт с вами, перекантуюсь как-нибудь…

— А! Еще одного привезли! Ишь, очкастый! — встретила меня, радостно загоготав, очередь в длинном, выкрашенном унылой масляной краской коридоре этого учреждения. Почтенная, как я понял, собралась публика! Все, как один, в стельку, в дупель пьяные шофера с грузовиков: ну, и рожи — страх, да и только. И сколько их! И хрип, мат, рычанье, и дых кругом такой — ну, не продохнуть. И даже стула свободного нет нигде, чтобы сесть, закрыть глаза и не видеть их никого… Плевать! Что будет, то и будет. Нет на мне вины. Да и выпил я всего-то ничего. Не может же быть, чтобы не обошлось, если, конечно, не скандалить, не качать права, не орать здесь на них ни на кого.

— Имя, фамилия, возраст? Профессия? — встретил меня молодой, лет тридцати доктор в белом халате за столом в кабинете, где проводилась экспертиза. — Ну-с, вытяните руки перед собой до конца, ладони вниз. Так. Не дрожат… Теперь закройте глаза и дотроньтесь пальцем до кончика носа. Так. Рефлексы в норме… А теперь подышите сюда в трубочку… Да, тут, конечно, похуже дело… И все-таки не понимаю! Слушайте, а вы сами-то хоть знает, за что они вас взяли? Вы что-нибудь сильно нарушили, нет?

— Не знаю, доктор. По-моему, ничего не нарушал. Наверное, так просто — не повезло…

— Ну, хорошо. Идите и подождите там за дверью Мы вам сообщим общий результат.

Попрощавшись, я вышел в коридор. Но только я закрыл за собой дверь, как ко мне, неизвестно откуда взявшись, в сей же момент подлетел мой капитан и, щелкнув — правда, правда, щелкнув! — каблуками и сделав под козырек, отчеканил:

— Капитан такой-то! Куда, Николай Петрович, прикажете отвезти?

Бог ты мой! Что за дела? Только что, считай, забрал меня ни за что, права отнял, на экспертизу сюда привез — и вот тебе, пожалуйста, на: куда вас отвезти? Чудеса! Да туда же и отвезти, капитан, откуда взял. К машине моей и отвезти… А все-таки есть справедливость на свете! Какой же я пьяный? Вот, не шумел, не ругался, ни с кем не спорил, никого не обижал — вот и все утряслось, все обошлось. Кому ж охота делать без нужды и без причины другому зло? Все люди — братья, что там ни говори. Это только когда жизнь их вынуждает, тогда они друг другу враги…

Со свистом, с шиком, с миганьем синего маячка на крыше машины, и по Садовой, по Комсомольскому проспекту, по разделительной полосе мой капитан за десять минут домчал меня до того отделения милиции, где стояли мои «Жигули». Возвращая назад мои права и ключи, он даже спросил меня на прощанье:

— Может, подвезти, Николай Петрович, до дому? Самому-то не трудно будет?

— Да ты что, капитан? Вон же мой дом, отсюда видно. Я ж тебе еще тогда говорил… А кстати, что ж не взял-то тогда, когда предлагали? Куда как спокойнее было бы всем — и тебе, и нам.

— Мы на службе не берем, Николай Петрович! — вновь вздернул он руку к козырьку. — Счастливо оставаться. Поаккуратней впредь только, прошу. Мало ли что…

Придя домой, я поставил чайник на плиту, сел, закурил, подумал, поговорил сам с собой… Ну, действительно, чего мы все злобствуем на людей, на жизнь? И на власть тоже злобствуем? Люди как люди: ты к ним по-человечески, и они к тебе по-человечески…

Я не успел еще даже отхлебнуть от чашки, как раздался звонок в дверь. На пороге стоял мой доктор, встревоженный, встопорщенный, задыхавшийся — бегом, видно, поднявшийся ко мне на этаж.

— Ну? Отпустили?

— Ну, конечно, отпустили! Чего ж меня было не отпустить? Все люди братья, старик. Понимаешь, я с ними по-человечески, ну, они и видят…

— А! Перестань. Дурак ты дурак: по-человечески! Да пока тебя еще на Мещанскую везли, я уже позвонил главному наркологу Москвы… Давай, кстати, пошевели теперь мозгами, как нам с тобой его отблагодарить…

Наивысший аргумент

На выборах народных депутатов СССР от Академии Наук в 1989 году я получил больше всех голосов, что-то около 90 процентов. Следующим за мной шел покойный академик Андрей Дмитриевич Сахаров.

Многие из моих друзей и коллег прочили мне тогда серьезное политическое будущее: считалось, что при таком мандате от избирателей я сразу должен был стать одним из лидеров демократического движения. Ну, насчет лидерства у меня были свои собственные соображения: я всегда знал, что по натуре я больше наблюдатель, а не участник жизни. Но и относительно итогов того голосования я тоже не обманывался и не обольщался: как обычно, и тогда, убежден, во всем был виноват лишь всемогущий Господин Случай…