Ночные кошмары

— Моя первая забота была о безопасности и благополучии моих людей. Игнорировать Грейстока значило бы быть храбрым, но глупым. Поэтому я приказал идти на юго-запад. Через два дня стало ясно, что Грейсток намеревался уморить нас голодом. Вся наша еда была украдена в ту ночь, но мы не осмелились покинуть линию марша, чтобы поохотиться, хотя я сомневаюсь, что мы были бы в состоянии стрелять что-нибудь. Вечером второго дня я позвал его, умоляя позволить нам хотя бы поохотиться. Должно быть, он милосердный человек. В то утро мы проснулись и обнаружили в центре лагеря только что убитую дикую свинью с оранжевой щетиной. Откуда-то из ветвей над головой донесся его насмешливый голос:

«Свиньи должны есть свиней!»

Так мы пробирались на юго-запад до сегодняшнего дня. На нас напали эти дикари. Грейсток не приказывал нам сложить оружие, поэтому мы хорошо себя показали. Но выжили только фон Борк и я. Мы были сбиты с ног ударами их топоров. После нас притащили сюда, одному Господу известно, с какой целью.

— Подозреваю, что лорд джунглей — таков один из неофициальных титулов Грейстока — знает об этом, — мрачно сказал Холмс.

Глава 9

ЕСЛИ ГРЕЙСТОК И знал, что будет дальше, он не сказал нам, чего ожидать. Прошло несколько дней, пока мы спали, ели и разговаривали с Райхом. Фон Борк продолжал игнорировать нас, хотя Холмс несколько раз обращался к нему. Холмс спросил его о здоровье, что показалось мне странным для человека, который не убил нас только потому, что ему не представилась такая возможность.

Холмс, казалось, особенно заинтересовался его левым глазом. Однажды приблизившись к нему на несколько дюймов, мой друг уставился на него. Фон Борк пришел в ярость от такого пристального внимания.

— Отойди от меня, британская свинья! — заорал он. — Или я выколю тебе оба глаза!

— Позвольте доктору Ватсону осмотреть его, — попросил Холмс. — Возможно, он сумеет его спасти.

— Не хочу, чтобы некомпетентный английский врач копался в моем теле, — заметил фон Борк.

Я пришел в такое негодование, что прочитал ему лекцию об очень высоких стандартах британской медицины, но он отвернулся от меня. Холмс усмехнулся и подмигнул мне.

В конце недели нам разрешили выходить из хижины днем, без сопровождения охраны. Мы с Холмсом не были скованы никакими узами, хотя немцы были в кандалах, так что не могли идти очень быстро. Очевидно, наши похитители решили, что мы с Холмсом слишком стары, чтобы пуститься в бега.

Мы же воспользовались нашей относительной свободой, чтобы прогуляться по деревне, осматривая все вокруг, а также пытаясь выучить язык.

— Не знаю, к какой языковой группе принадлежат наши тюремщики, — вздохнул Холмс. — Их язык не имеет никакого отношения ни к корнуэльскому, ни к халдейскому языку, в этом я уверен.

Холмса также интересовал белый фарфор этих людей, который представлял собой их высший вид искусства. Черные фигуры и узоры, которые они рисовали на нем, напомнили мне ранние греческие вазы. Вазы и блюда были сделаны из отложений каолина, которых полным-полно в Северной Африке. Я упоминаю об этом только потому, что белая глина должна была сыграть важную роль в нашем спасении в ближайшем будущем.

К концу второй недели Холмс, превосходный лингвист, научился довольно бегло говорить на языке наших тюремщиков.

— Их язык принадлежит к совершенно неизвестной языковой семье, — объяснил он мне. — Но есть некоторые слова, которые, хотя и выродились, очевидно, происходят из древнеперсидского языка. Я бы сказал, что в свое время эти люди имели контакт с отрядами потомков Дария. Их группа обосновалась здесь, а эти туземцы заимствовали некоторые слова из их языка.

Деревня состояла из сотни хижин, расположенных концентрическими кругами. В каждой семье было от двух до восьми человек. Их поля лежали к северу от деревни на склонах, ведущих к обрывам. Стадо состояло из коз, свиней и карликовых антилоп. Их алкогольный напиток был чем-то вроде меда, приготовленный из меда диких пчел. Порой пчелы залетали в деревню, и Холмс отловил несколько для изучения. Они были около дюйма длиной, полосатые черно-белые, и вооружены длинным ядовитым шипом. Холмс заявил, что они принадлежат к новому виду, и не видел причин не отнести их к Apis holmesi.

Раз в неделю отряд туземцев отправлялся в горы за медом. Его члены всегда были одеты в кожаную одежду и перчатки, а поверх шляп надевали сетки. Холмс попросил разрешения сопровождать их, объяснив, что он хорошо разбирается в пчелах. К его разочарованию, ему отказали. При дальнейшем расследовании, проведенном им, он выяснил, что существует труднопроходимый проход через пропасти, отделявшие деревню. Его использовали только в экстренных случаях из-за огромного количества пчел, заполнивших узкий проход. Холмс все это узнал, расспросив ребенка. Видимо, взрослые не додумались сказать своим детям, чтобы те хранили тайны племени.

— Оборудование для защиты от пчел заперто в их храме, — пояснил Холмс. — Без него бежать невозможно.