Ночные кошмары

Ринго хмыкнул. Если бы речь шла о Второй мировой войне, Ринго не перестал бы говорить. Он был одним из первых черных морских пехотинцев, отправленных в южную часть Тихого океана, чтобы убить или быть убитым, а может быть, и то и другое. Ринго сделал выбор в пользу «убить» и вернулся с полным вещевым мешком сувениров и множеством историй.

— Восхищаюсь этими маленькими желтыми ублюдками, — сказал он однажды Рэду. — Только они не были желтыми. Они противостояли нам, белым, как настоящие мужчины. — Рэд тогда закатил глаза, и Ринго быстро добавил: — И все таки все мы, американцы, белые, а они все желтожопые.

Ринго был немного странным. В этом можно было бы обвинить всех морпехов, но Рэд считал, что Ринго повредил голову, работая в канализации. Поток дерьма делает это со всеми рабочими, включая самого Рэда. Темнота, мусор и говно на темной воде, газы, жара — все это создавало коктейль, от которого у самого крепкого парня голова кругом пойдет…

Рэд подцепил туфлю на высоком каблуке, осмотрел ее, прежде чем отшвырнуть обратно. Видимо, ее носила какая-то счастливая молодая красавица 1909 года. Эта соска никогда бы не поверила, что вскоре гордость ее туалета станет мято-сморщенной, согнутой и расходящейся по швам, воняющей кислым… Вышедшая из моды, устаревшая туфля, точно как ныне и ее хозяйка.

Газы — пессимизм живота, а пессимизм — газы души. Рэд очень страдал и от того, и от другого. Но он считал себя одновременно и поэтом, и археологом. Один из способов скоротать время в канализации — вообразить себя археологом. Забудьте все, что знаете о реальности. Представьте себе, что реконструируете цивилизацию наверху только на основе того, что проплывало мимо, на основе того мусора, который он поливал из шланга.

Там, наверху, странный мир. Когда-то здесь плавало много презервативов, но теперь их стало совсем мало. Это означало, что у них там перенаселение, а на фабриках резиновых изделий кризис. А может, каучука стало меньше, и через несколько месяцев там, где раньше косяками маленьких белых рыбок, подпрыгивая, кружа и ласково обнюхивая друг друга, плыли презервативы, остались лишь одиночки. Им не с кем было ткнуться носом или поиграть в пятнашки.

Из этого Рэд сделал вывод, что там, наверху, произошло что-то ужасное. Это снова была Красная маска Смерти, хотя на этот раз это были не красные пятна на коже, а импотенция. Существо в маске бродило по улицам города Золотых Ворот, прикасаясь то к одному, то к другому своей палочкой. Не имело значения, кто были эти люди: банкиры, гангстеры, толкачи, просто янки, битники, носильщики, сторожа, астрологи, ведущие ток-шоу… Их концы обмякли, когда сигареты упали в унитаз.

Рэд прошел в восторг от этого образа. Сам он был так уродлив, что мало кто из женщин хотел иметь с ним дело, а с теми, кто хотел, он не хотел иметь ничего общего. Это был случай, когда подобное отталкивало подобное.

Рэд представлял себя современным Квазимодо. Там, где горбун полез на шпиль, Рэд решил спуститься вниз. От высоты у него закружилась бы голова.

Иногда он слишком увлекался своей фантазией уменьшающегося населения. Когда он как-то выполз из люка, он был удивлен тем, что улицы не пусты.

— Нет, они все мертвы, просто не знают этого, — пробормотал он.

Сегодня Рэд разрабатывал новую археологическую теорию на основе качества экскрементов, проплывающих мимо него. Когда он начал работать, двенадцать лет назад, плоды жизнедеятельности человека проплывали мимо, похожие на сосиски-гондолы, плывущие по темной Венеции, были высшего качества. Ничего, что могло бы сравниться с вещами во флигеле его деда. Конечно, вещи были не класса АА, но все же класса А. Вещи, с которыми он сталкивался сейчас, были «подводными лодками периода Первой мировой войны» по сравнению с великолепными «Королевами Елизаветами», «Титаниками» и «Лузитаниями» прошлого. В те дни даже отбросы бедняков превосходили лучшие из богатых отбросов 1966 года. «И если ныне мусор так плох, подумай, каким он станет в 1976 году?»

Рэд не знал, что вызывает вырождение. ДДТ, искусственные удобрения и обилие сахара? Мы есть то, что мы едим, включая в себя мысли. Желудок — тень разума, и он стремится туда, куда стремится разум.

Ни от Сократа, ни от Канта вы бы ничего подобного не услышали. Они были мыслителями; современные философы были вонючками.

— Эй, Рэд, что тебе снится? — поинтересовался Ринго.

— Сократ, — ответил Рэд.

— Ты имеешь в виду того грека, который готовил сандвичи для подводной лодки капитана Немо? Да, ныне фастфуд уже не тот, что раньше. И что твой Сократ об этом думает, черт возьми?

— Именно об этом я и размышлял.

— Лучше перестань думать и приведи свою задницу в порядок, — посоветовал Ринго. — Сегодня явится инспектор… Слушай, а что вообще Эрни делает? Должно быть, тоже дурачится. Нигде не вижу его шланга.