Ночные кошмары

Когда-то он был человеком, Земля была твердой и ограничивала горизонт. Когда он был блюдцем, это был сложный узор из движущихся треугольников и кубиков. Земля тускло светилась каштановым и серебряным. Вода ярко светилась алым и золотым. Треугольные очертания и полые кубики суши были меньше, чем у воды. Гольфстрим был того же цвета, что и остальная Атлантика, но кубики вращались вокруг треугольников более тесно.

Облака воды казались поганками. Смог напоминал косяк рыб-дикобразов. Чистый воздух, которого было очень мало, напоминал снег на экране неисправного телевизора. Дождь и снег выглядели как многогранники, но дождь был лазурным, а снег — ярко-оранжевым.

Так все «виделось» из стратосферы. Когда он приблизился к Земле, треугольники и кубы слились, стали неподвижными, приобрели оттенки зеленого. Деревья были перевернутыми пирамидами, больше похожими на странной формы опухоли Земли, чем на отдельные существа.

Временами Пол Эйр замедлял шаг и приближался к какому-нибудь дому. Он «заглядывал» в окна. Собаки напоминали кометы, кошки — газовые струи, люди были символами на долларовой купюре, пирамиды с одним огромным малиновым глазом, постоянно расширяющимся или сжимающимся.

Круг за кругом, вверх и вниз. И нигде больше таких, как он. Пол Эйр должен был принять приглашение своей «матери», и таким образом он мог бы путешествовать по космосу к планете какой-нибудь далекой звезды с ней в качестве компаньона и проводника. Теперь, если бы он прожил тысячу лет, а он проживет, он мог бы никогда не увидеть никого из своих. С другой стороны, он мог столкнуться с дюжиной вариантов завтрашнего дня. Вернее, послезавтрашнего, потому что он летал только поздно ночью. Днем в Соединенных Штатах Америки он ходил на двух ногах.

Он не нуждался во сне. Превращение означало потерю потребности во сне. Что-то произошло в его измененном теле, что уничтожило яд, накопленный двуногим. Яды остались позади, пока он парил, темно-зеленые, сплющенные сферы, смешанные с сапфиром перья, которые отслеживали изменение угла его полета.

Падающей звездой он помчался к своей квартире, затормозил вспышкой голубых комет с белыми краями, остановился перед открытым окном и вошел. Переход был настолько быстрым, что любой человеческий глаз увидел бы лишь размытое пятно. И теперь он был в облике, который миллиарды знали как Пола Эйра.

Глава 2

БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ ИМЕЛО свои преимущества. Когда он мчался от полюса к полюсу, как блюдцевидный Санта-Клаус, то натыкался на фотоны, гравитоны, рентгеновские лучи, магнитные линии и хронотроны. Но они были безвкусны. Тост с маслом, хрустящий бекон, жареное яйцо, дыня, кофе — совсем другое. Прием пищи был восхитителен, так же как и выход. До перемены он испражнялся с поспешностью и стыдом, хотя был слишком туп, чтобы понять, что так оно и есть. Теперь он испытывал почти экстаз; избавиться от лишнего было так приятно, как принять его, но по-иному…

Очередной раз став человеком, он побрился, принял душ, оделся, четыре часа читал и в половине восьмого вышел из своей квартиры. Дневной администратор и охранники поздоровались и посмотрели на него с едва скрываемой неприязнью, страхом и благоговением. Они были там, чтобы защитить его. На самом деле они защищали других от него. Остальные — это остальная часть человечества.

Только фактически они не могли защитить ни его от людей, ни людей от него.

Он вышел из здания. На другой стороне улицы был еще один жилой дом. Там находились помещения, где десятки людей круглосуточно наводили камеры на его обитель или слушали, используя сверхчувствительные микрофоны. Пол Эйр «видел» их ночью и днем. Они подчинялись различным агентствам в Вашингтоне, Европе и Азии. Они шпионили за ним и друг за другом.

Пол Эйр быстро прошел двенадцать кварталов и свернул на подъездную дорожку, ведущую к огромному старому особняку. Когда-то тот принадлежал богатой семье, потом стал похоронным бюро, а теперь превратился в его штаб-квартиру. Толпа на подъездной дорожке и на крыльце приветствовала его, когда он прошел среди них. Они протянули к нему руки, но так и не прикоснулись к нему. Он сделал жест, чтобы они отступили, и они хлынули, как волна, отступающая от берега. Они любили его и ненавидели.

Из тысячи людей, собравшихся на пустой стоянке автомобилей, территории, тротуаре и крыльце половина была хромыми, больными, слепыми, умирающими. Остальные — родственники, друзья или наемные работники, которые помогли им сюда добраться на костылях, носилках и инвалидных колясках. Пол Эйр мог и хотел бы отправить большинство из них домой здоровыми. Но что он мог сделать для других, тех, кого определяли как здоровых? Как он мог бороться с жадностью, ненавистью, предрассудками?

Порой все люди казались ему прокаженными.

Он остановился на крыльце, обернулся и поднял руку. Повисла тишина.

— А теперь ступайте домой! — сказал он. — Покажите дорогу остальным!