Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

Она не была его первой девушкой, но первой, которая шла в счет. Когда мозг его вспарывали молнии, он туманно осознал ее реакцию, робкую, сперва приглушенную и вдруг взрывную. Напряжение этой страсти поразило его, но только на мгновение. Он позволил ей поглотить себя.

Он долго лежал рядом с ней. Показывал на звезды и говорил, как они называются, причем перепутал по крайней мере половину названий. Она, однако, этого не знала. Он доверил ей свои мечты. А потом они снова любили друг друга и было еще лучше.

Он надеялся, что к полуночи пойдет дождь, и они смогут потанцевать под его струями, но небо осталось безоблачным. И потому они всего лишь сходили поплавать. Они выскочили из воды, дрожа от холода и хохоча. Когда он отвозил ее домой, она запила свою противозачаточную пилюлю ликером шартрез. Он сказал ей, что любит ее.

Они обменивались поздравительными открытками на Рождество Христово еще много лет.

3

Восьмая планета Альфы Центавра-В была шаром невысокой плотности с силой притяжения, примерно равной силе притяжения Земли. Мюллер провел там медовый месяц, когда женился во второй раз. При этом он проворачивал и служебные дела, так как колонисты на шестой планете этой системы стали слишком уж самостоятельными. Они хотели создать вихревой эффект, который высосал бы большую часть крайне полезной атмосферы восьмой планеты для нужд их промышленности.

Конференцию он провел достаточно успешно. Убедил местные власти в необходимости установления квоты на разработку атмосферы и даже выслушал похвалу за свой небольшой вклад в вопросы межпланетной морали. Позже, все свое время пребывания на восьмой планете Альфы Центавра-В он и Мола были гостями правительства. Мола, в отличие от первой его жены Лорэйн, страстно любила путешествовать. И ее ожидало множество космических перелетов вместе с ним.

В изоляционных костюмах они плавали в ледяном метановом озере. Смеясь, носились по аммиачным берегам этого озера. У Молы, высокой как и он, были сильные ноги, темнорыжие волосы, зеленые глаза. Он заключал ее в объятия в теплом помещении, все окна которого выходили на безнадежно-унылое море, сотни тысяч километров неспокойной жидкости.

— Мы всегда будем любить друг друга, — говорила она.

— Да, всегда…

Однако уже к концу первой недели они адски разлаялись. Но это была лишь игра, так как чем отчаяннее ругань, тем трогательнее было примирение. На какое-то время. Потом им не хотелось даже ругаться. Когда подошел срок очередного брачного контракта, они оба отказались. По мере того, как слава его росла, Мола слала ему дружеские письма.

После возвращения с Беты Гидры IV он хотел с нею увидеться. Кто-кто, а уж она бы от него не отвернулась. Слишком многое соединяло их когда-то.

Однако Мола тогда проводила отпуск на планете Веста со своим седьмым мужем. Сам он был у нее третьим. Он не стал вызывать ее. Он понял, что в этом нет смысла.

Хирург сказал:

— Мне очень жаль, мистер Мюллер, но мы ничего не можем сделать для вас. Я не хотел бы пробуждать в вас напрасных надежд. Мы детально обследовали вашу нервную систему. Мы не можем локализовать изменения. Мне очень жаль.

4

У него было девять лет времени, чтобы оживить свои воспоминания. Он заполнил ими несколько кубиков, в основном, в первые свои годы пребывания на Лемносе, когда он еще думал, что иначе не сможет помнить прошлое. Однако, он обнаружил, что с годами воспоминания делаются все ярче. Может быть, в том ему помогло переобучение. Он мог воскрешать пейзажи, звуки, вкус, запах, восстанавливать целиком разговоры. Цитировать по памяти полный текст нескольких трактатов, над содержанием которых он корпел. Он был способен перечислить всех королей Англии в хронологическом порядке от Вильгельма I и до Вильгельма IV. Он помнил имя каждой из своих девушек.

В глубине души он признавал, что если бы была такая возможность, он бы вернулся на Землю. Остальное было лишь позой. Это стало ясно для него самого, так же как для Неда Раулинса. Его презрение к человечеству — искреннее, но это вовсе не значит, что он жаждет остаться здесь в одиночестве. Он с нетерпением поджидал нового посещения юноши. В ожидании он выпил несколько капель жидкости, которую поставлял ему город. Охотился, ни о чем не думая, и настрелял зверей столько, что не смог бы съесть даже за год, вел длительные диалоги с самим собой, мечтал о Земле.

5

Раулинс спешил. Задыхающийся, раскрасневшийся, он влетел в зону «С» и увидел Мюллера, который как раз вошел сюда и стоял на расстоянии каких-то ста метров от ворот.

— Тебе следовало бы идти спокойнее, — напомнил Мюллер, — даже по этим безопасным зонам. Никогда не известно, что…

Раулинс задержался у бассейна с песком, стиснув руки над его изогнутой поверхностью, переводя дыхание.

— Дай мне выпить, — выдавил он, — этого твоего особого…

— Тебе плохо?

— Нет.