Ночные окна. Похищение из сарая

— А верного или хотя бы разумного ответа нет и не будет, — сказал я, выходя из темноты и поднимаясь на подиум. — Представьте, что мы «взяли» кусочек, три с половиной минуты из вашей личной жизни, Елена Глебовна, и стали рассматривать его под микроскопом, и что же? Ничего непонятно, нужен другой оптический прибор — телескоп. Смотрим. И опять ничего не видим, потому что человек — это и макро-, и микрокосмос одновременно. И он не поддается фрагментарному изучению. Нужен весь жизненный цикл, от рождения (от зачатия и даже раньше) и до смерти (и после нее). Мы же сейчас с вами просто играли, фантазировали, пытаясь представить исходное и спрогнозировать будущее в отдельно взятой сценке, где есть двое: мужчина и девушка, есть черные перчатки, горящая спичка, две монетки, ключи и лживая фраза в телефонную трубку. Если хотите знать мое мнение, то все это, на мой, возможно, глубоко ошибочный, взгляд, несет у Фицджеральда некий символический смысл, хотя он и не стремился что-то зашифровать или подурачить читателя, либо самого себя: просто написал то, что написалось. Как это и случается у талантливых писателей и поэтов. Вот потому они порой и превращаются в пророков, сами того не желая. Ну, в самом деле: почему именно две монетки? Отчего девушка лжет? Должна ли погаснуть спичка и с какой целью нужно непременно сжечь черные перчатки? Какое действо перед нами было разыграно: осколок трагедии, фрагмент мелодрамы, отпечаток веселенькой мистерии? Или готическая фантасмагория? Я бы предпочел смешать все жанры, уж коли нельзя вычленить ни одного.

Я замолчал, а тишина в зале длилась еще около двух минут.

— Что ж, пожалуй, вы правы, Александр Анатольевич, — высказал общее мнение Тарасевич. И добавил: — Будем расходиться. А вот что касается прогнозов и пророчеств, то обращайтесь прямиком ко мне, к моей новой хронофутурологии. Могу, например, по секрету сказать, что в 2010 году сборная России станет чемпионом мира по футболу, а тренировать ее будет грек. В финале она выиграет у Марокко со счетом 2:0.

— Непременно обращусь, когда понадобится, — улыбнулся я. — Только сначала мне бы хотелось перекинуться с вами в… картишки.

— Уф-ф! — выдохнул Тарасевич и засмеялся. — Это ж надо! Так глупо проколоться.

Наш обмен репликами никому кроме нас не был понятен. Все уже потянулись к выходу из кинозала. В принципе, сеанс «психоигры» завершился продуктивно. Аналитической обработкой информации займусь позже. Но одно ясно: кое-какую рыбку из мутной воды я все же выловил.

— Потолкуем, Евгений Львович? — предложил я.

— Конечно! — весело откликнулся Тарасевич. — Всегда с удовольствием.

Мы остались в кинозале одни.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ, ставящая много, еще больше, вопросов

Физик-ядерщик вытащил из кармана замусоленную колоду карт и произнес:

— В «очко» или «дурака», как прикажете?

— Ну уж дудки! С вами, полагаю, без кальсон останешься, — сказал я.

— Эт-то точно! — Он засмеялся в иссиня-черную, с проседью бороду. — Но я на деньги играть зарекся. Меня ведь даже в казино не пускают, я у них в каком-то там списке.

— Значит, это вы — тот самый карточный фокусник из ФИАНа, о котором сами же и проговорились?

— Конечно!

Тарасевич ловко — я не успел и глазом моргнуть — достал из колоды сразу четырех тузов и джокера. А потом, уже из моего кармана, — еще таких же четырех тузов с джокером.

— Практика, — скромно сказал он в ответ на мой восхищенный взгляд. — Долгие годы тренировок скучными вечерами в секретной лаборатории ядерного института. «Физики шутят», знаете ли. Во время вынужденного безделья чем только не займешься! В шахматах думать надо — это не подходит. Голова и так забита всякими схемами. Нужна разгрузка. А вот карты, пинг-понг, розыгрыши — самое милое дело, в это время и рождаются гениальные идеи. Эйнштейн, по слухам, выдумал теорию относительности, дрессируя любимую собачку, дразня ее косточкой. А наши шарашки в лагерях? Почитайте Солженицына.

Физик убрал колоду и усмехнулся.

— С этим мы разобрались, — сказал я. — А вот как быть с часиками Аллы Борисовны и зажигалкой Бижуцкого?

— Так и знал, что вы об этом спросите. Как догадались, Александр Анатольевич?

— Вчера, во время завтрака, вы пошли за второй чашкой кофе. Проходя мимо столика мадам Ползунковой, наклонились к ней и сказали что-то веселенькое. Часики лежали возле ее тарелки. У меня не было уверенности, что это именно вы. Имелись и другие подозреваемые. Но сегодня, когда вы обмолвились о карточном шулере и обручальном кольце…

Я взглянул на свой безымянный палец на правой руке: слава богу, кольцо было на месте. Тарасевич засмеялся.

— Мог, мог снять! — хохотнул он. — Да, сознаюсь. Моя работа. И зажигалка тоже. И кое-что еще. По мелочи. Но потом я все вернул владельцам. Они и не догадывались. Или не хотели поднимать шум.

— А зачем? — спросил я.

— Разве не понимаете? — отозвался физик. — Да просто скучно! Томлюсь от вынужденного безделья. Вот и стараюсь сам себя развлечь. А заодно и вас.

— Поэтому и подбрасывали мне постоянно в карманы часики и зажигалку?