Ночные откровения

Анжелика не стала бы уверять, что любила Фредди всю жизнь. «Всю жизнь» предполагает затерянные во мраке времен, смутно припоминаемые детские годы. Нет, эта любовь возникла гораздо позже, в четко известный день, когда ей было семнадцать, ему – восемнадцать.

Фредерик приехал домой после первого года обучения в колледже Крайст-Черч [43]. Анжелика, решившая осенью отправиться в Леди-Маргарет-Холл [44], примостилась на покрывале недалеко от рисующего на берегу реки Фредди, намереваясь забросать друга вопросами об Оксфорде, а заодно покритиковать его художества. (Сама девушка не рисовала, но у нее был верный взгляд. К тому же, Анжелика страшно гордилась тем, что именно она еще четыре года назад объяснила начинающему художнику правила изображения светлых участков: использовать не чисто-белый цвет, а тот же оттенок, только светлее).

Поедая сочный, твердоватый персик, девушка бросала камушки в Стур – речушку не шире тазика – и попутно наставляла Фредди добавлять больше голубизны в зеленую краску, если он действительно хочет передать сочный оттенок летней листвы. Она так и не поняла, слышал ли рисовальщик ее советы, потому что тот ничего ответил, а просто потянулся за кистью со скошенным краем, зажав зубами закругленную кисточку.

Вот тогда-то и ударила молния. Анжелика воззрилась на повзрослевшего друга детских лет, словно никогда его не видела. Единственным желанием было превратиться в эту кисточку и почувствовать на себе его губы, зубы, язык...

В качестве подруги девушка уверенно командовала, не сомневаясь, что их дружба перенесет все изливаемые на Фредди советы и критические выпады. Однако в роли соблазнительницы Анжелика потерпела совершеннейший провал.

Фредерик не замечал новые платья и шляпки, купленные, чтобы обворожить его. Он не понимал, что старания Анжелики научить его танцевать предоставляли возможность поцеловаться с ней. А когда подруга без умолку рассказывала о каком-то другом мужчине в надежде вызвать у Фредди ревность, юноша только насмешливо поглядывал и вопрошал, не этого ли субъекта она раньше на дух не переносила.

Наверное, лучшим выходом было откровенно признаться в любви и причислить себя к претенденткам на его руку. Но чем больше попыток завоевать сердце Фредди терпели неудачу, тем трусливее становилась воздыхательница. И вот когда Анжелика совершенно уверилась, что он просто не способен питать романтические чувства к независимо мыслящей женщине, Фредди взял и увлекся блистательной и дерзкой маркизой Тремейн, которую не волновало ничье мнение, помимо собственного.

Когда леди Тремейн оставила Фредди ради собственного мужа, Анжелика наконец-то получила шанс. Брошенный был очень расстроен, уязвим и нуждался, чтобы кто-то занял в его жизни место маркизы. Но, придя к другу, Анжелика по глупости заявила «Я тебя предупреждала», после чего Фредди совершенно недвусмысленно потребовал оставить его в покое.

Женщина закончила одеваться. Художник ждал за дверью студии. За время их четырехлетней разлуки Фредерик утратил детскую пухлость, еще присутствовавшую в двадцать четыре года. И хотя Фредди никогда не обрести точеных черт старшего брата, Анжелика находила его очень привлекательным: мягкое лицо отражало мягкость характера. Даже будучи полнее, этот мужчина все равно казался ей невероятно милым.

– Могу я предложить тебе чашечку чая?

– Можешь, – согласилась гостья. – Но сначала я хотела бы ответить одолжением на одолжение. Снимки картины уже готовы?

– Они еще в проявочной.

– Пошли, посмотрим.

Студия находилась на верхнем этаже – для лучшего освещения. Фотолаборатория располагалась этажом ниже. Размером комнатка была не больше чулана – примерно шесть на восемь футов. В янтарном свете специального фонаря можно было различить у одной стены оборудование для проявки, раковину, ванночки, лампу для негативов, у другой – рабочий стол. На полках рядами выстроились подписанные бутылочки с химикатами.

– Когда ты устроил здесь лабораторию? – Фредди занялся фотографией после ее отъезда – точнее, после отъезда леди Тремейн. Как-то он прислал свою фотокарточку, и Анжелика хранила ее в дневнике.

– Точно не помню, но примерно в то время, когда скончался твой супруг.

– От тебя пришло очень милое соболезнование.

– Я даже не знал, что сказать. В своих письмах ты почти не упоминала о муже.

Положив ладонь на поясницу гостьи, хозяин дома легонько подтолкнул ее в проявочную. Анжелике нравилось ощущать тепло его крупной кисти, способной, тем не менее, изображать мельчайшие детали. Долгие годы она засыпала, мечтая о ласках этих сильных и умелых рук.

 – Это был брак по расчету, – запоздалое признание… – Мы жили каждый своей жизнью задолго до смерти Джанкарло.

– Я тревожился за тебя, – негромко произнес Фредерик, с тем прирожденным достоинством, за которое она так его любила. – В юности ты заявляла, что лучше остаться независимой старой девой, чем превратиться в безразличную замужнюю даму.