Ночные птицы

Обычно ей нравится останавливаться здесь и наблюдать, как лодочники, проплывая на лодках с полными надежд и мечтаний пассажирами, обмениваются грубыми шутками и жестами. Но сегодня ее взгляд то и дело обращается к дворцу, а в голове вертится: «Там ли Деннан Хэйн? Обсуждает ли Щегла с сестрой?» Она сомневается. Но его предупреждение об Эпинин не выходит у Матильды из головы. После встречи Ночных птиц в гостиной Леты ей в голову пришла мысль, которая должна бы возникнуть раньше. Возможно ли, что фанатика, напавшего на Сейер, отправила сюзерен? Деннан сказал, что она хочет выкрасть их. А фанатик заявил, что его хорошо вознаградят, если он приведет Сейер. Но решилась бы Эпинин Вестен на такое? Это бы вызвало хаос среди Великих Домов. И вероятно, даже привело к открытому противостоянию. Несколько недель назад Матильда посмеялась бы над мыслью, что кто-то попытается украсть одну из Ночных птиц. Но после того как ей пришлось отбиваться кочергой от фанатика и прятать находящегося без сознания парня, это уже не кажется смешным.

Тем же вечером она рассказала бабушке о том, что сообщил ей Деннан Хэйн. Она вспоминает, как бабушка слушала, недовольно поджав губы. Матильда думала, что получит нагоняй. Но бабушка задала кучу вопросов, а потом бесконечно долго разглядывала вино в бокале. «Не бойся, дорогая, – наконец сказала она. – Я позабочусь об этом». Но что она сделает, ведь им почти ничего не известно?

Деннан Хэйн и его предупреждение, фанатик, напавший на Сейер, слегка свихнувшийся друг, лапающий Эйсу… Кажется, что между всем этим есть связь, будто трещины расползаются из невидимого центра. Но трещины можно… необходимо залатать. И тогда все снова будет так, как должно быть.

Матильда разворачивается и, не обращая внимания на стражников, идет назад по проспекту Пегасус – главной улице, разделяющей квартал. Здесь множество милых домов с изящными коваными ограждениями на балконах и горшками с вьюнками. Матильду всегда удивляло, как жители этих домов терпят то, что у них нет садов и их двери открываются прямо на улицу. Хотя, если подумать, у большинства горожан нет такого сада, как у нее. Она проходит мимо фонарщика, который метлой с длинной ручкой выметает из фонарей пламениц, оставшихся с прошлой ночи. Они быстро сгорают, но их крылья излучают ослепительное сияние.

Она сворачивает, затем еще, проходит мимо лавок портних и парфюмеров, работающих в основном для Великих Домов. Наконец, она добирается до ярко-желтого дома. Над входом висит большая вывеска: «Алхимический магазин Крастана Падано». Хотя все зовут владельца Желтым Алхимиком.

Стоит толкнуть дверь, как звенит колокольчик. Матильда переступает порог, зная, что стражники останутся ждать на улице. Они уверены, что здесь она в безопасности. Стеллажи за длинным прилавком заставлены баночками с травами, перьями и драгоценными камнями. На каминной полке сверкают черепа разных размеров. Из-за желтого стекла в большом окне все внутри приобретает золотистый оттенок. Даже копна темных кудрей Алеканда, ученика Крастана.

Матильда замирает, чтобы вдохнуть аромат сладостей и дыма. Если что-то и может успокоить ее нервы, так это поход к Крастану. Она в детстве приходила сюда с бабушкой и целый день болтала с Крастаном, пока он смешивал ингредиенты для отваров, а еще ругалась с Алеком из-за того, чья очередь помешивать их. Алек старательно растирает что-то в ступе, не поднимая глаз и делая вид, что не замечает Матильду. Рядом с ним, как всегда, стоит кружка с чаем феннет, который нужен ему, чтобы справляться с сахарной болезнью.

Медленно подойдя к прилавку, Матильда кладет на него кексы.

– И кого мы сегодня травим?

Алек сдувает с лица прядь волос.

– Тебя, если будешь так глубоко вдыхать. Отстранись.

Но она пододвигается ближе.

– И лишить тебя удовольствия заглянуть мне под платье?

На его лице расплывается улыбка, а вместе с ней появляется и ямочка на щеке.

– Благодарю. Я уже все рассмотрел и могу сказать, что видел лучше.

Они всегда общаются в такой манере. Их дружба держится на остроумных шутках и игривых колкостях. Алек – приемный сын Крастана и не принадлежит Великим Домам, так что их с Матильдой мало что связывает, но ей это нравится. А еще то, что, несмотря на разницу в их положении, он всегда говорит ей то, что думает.

В юности он был долговязым и неловким, он все еще худой, но видно, как напрягаются мускулы предплечья, когда он толчет травы, а жилет горчичного цвета туго обтягивает торс. Хорошо, что он не догадывается, как привлекательно выглядит. Щеки Матильды предательски вспыхивают.

– Так что ты готовишь?

Алек переводит взгляд на нее. У него близко посаженные карие глаза, как у коренного жителя Симты, такие темные, что кажутся почти черными.

– Снотворное. Ничего особенного.

Матильда наклоняется над стойкой.

– А я думала, это любовное зелье. Какая досада. Как ты без него найдешь себе леди?

– Ты же знаешь, что я смотрю только на тебя.

Ей хочется рассмеяться – что за нелепость, – но, кажется, он не шутил. Да, Алек никогда не умел флиртовать.