Ночные страхи

– Пожалуй, схожу и побеседую с ней, – сказала Мэгги.

– Да, сходи. Я, наверное, с тобой не пойду.

Уже в коридоре Мэгги задумалась о том, что скажет медсестре. Она не собиралась давать советов и учить человека, как ему делать свою работу. Но медсестры тоже люди, и Мэгги не хотелось, чтобы эта незнакомка решила, что Энтони всегда был таким… капризным, обидчивым, неразумным созданием, каким сделался за последние несколько часов. Она не могла подобрать для него более жестких слов, даже после всех его намеренных грубостей. Эта женщина, вероятно, слышала, что Мэгги была с ним помолвлена, и Мэгги покажет ей, что гордится этими отношениями и считает их честью для себя.

Дверь по-прежнему была открыта, так что Мэгги вошла, постучав для приличия. Но женщина, нависшая над подушкой Энтони и метнувшая на нее взгляд, исполненный злорадного торжества, не была медсестрой. Мэгги узнала это лицо: ее зрение так обострилось в эти минуты, что она различила все черты, добавленные Энтони, когда он переделывал ее собственный портрет в лицо леди Элинор. Ужас охватил ее, но она не могла просто стоять и смотреть, как достаточно длинные волосы Энтони почти касаются пола и как тонкая рука этого существа сжимает его напрягшееся горло. Мэгги шагнула вперед, полная решимости любой ценой прекратить этот кошмар. Но, подойдя ближе, она поняла, что рука на шее Энтони не душила его, а ласкала, а он, подняв на нее взгляд, невнятно произнес сквозь пену на распухших губах:

– Убирайся отсюда, черт бы тебя побрал!

В тот же миг Мэгги услышала шаги за спиной. Чей-то голос произнес:

– Вот ваш пациент, сестра. Боюсь, он не совсем в кровати. А это Мэгги. Что ты с ним делаешь, Мэгги?

Девушка изумленно обернулась:

– А вы разве не видите?

Но тот же вопрос она могла бы адресовать самой себе. Потому что, снова повернувшись к кровати, увидела лишь смятые простыни, пустую подушку и волосы Энтони, метущие пол.

Медсестра оказалась женщиной здравомыслящей. Подкрепившись чаем, она быстро выпроводила всех из комнаты. Дом заполнила тишина – глубже той, что обычно бывает по ночам. Болезнь заявила свои права.

На визиты Мэгги был наложен особый запрет. По словам медсестры, она заметила, что присутствие мисс Уинтроп раздражающе действует на пациента. Но Мэгги вытянула у нее обещание, что ее обязательно позовут, если Энтони станет хуже. Она так устала и переволновалась, что при всем желании не смогла бы уснуть. Так она и сидела, полностью одетая, в кресле и старалась унять тревогу, периодически тайком подходя к двери спальни Энтони.

Время ползло черепашьим шагом. Мэгги пыталась отвлечься чтением легкой литературы, которой ее снабдила хозяйка. У нее не получалось удерживать внимание на книге – глаза просто скользили по строчкам, – но она машинально переворачивала страницы, поскольку это простое действие помогало ей отгородиться от мысли, которая уже давно вызревала у нее в подсознании и теперь грозила захватить ее всю, без остатка, – от мысли, что легенда Лоу-Трэшолда могла оказаться правдой. Мэгги не была склонна ни к истерии, ни к суевериям, и какое-то время ей удавалось убеждать себя в том, что увиденное в комнате Энтони было галлюцинацией. Но с каждым часом ее уверенность таяла. Энтони стал жертвой мстительной леди Элинор. Все указывало на это: и обстоятельства ее появления, и особенности протекания болезни Энтони, и ужасающие изменения в его характере – не говоря уже о рисунках и убитом коте.

Она видела только два способа его спасти. Один состоял в том, чтобы вытащить его из этого дома – Мэгги этого и добивалась, но тщетно, и если она предпримет еще одну попытку, поражение будет даже более сокрушительным, чем в первый раз. Но оставался еще и другой способ.

Старинная книга о трагических происшествиях в Лоу-Трэшолд-Холле так и лежала в комоде: ради собственного спокойствия Мэгги поклялась не брать ее в руки, и до сих пор ей удавалось сдержать эту клятву. Но когда небо начало бледнеть в преддверии рассвета и ее убежденность в смертельной опасности, нависшей над Энтони, окончательно окрепла, Мэгги решилась нарушить клятву.

«Посему мы должны заключить, – прочитала она, – что леди Элинор, как и прочие потусторонние фантомы, подчиняется некоторым законам. Один из законов таков, что она покидает свою жертву и ищет другое обиталище для дальнейшего мщения, ежели на пути ее встает тело, более близкое к окончательному распаду…»

Течение ее мыслей нарушил стук в дверь, раздавшийся дважды.

– Войдите!

– Мисс Уинтроп, – сказала медсестра, – жаль сообщать вам плохую новость, но пациенту, увы, стало хуже. Я думаю, надо звонить врачу.

– Я кого-нибудь позову, – отозвалась Мэгги. – Ему намного хуже?

– Боюсь, что да.

Мэгги без труда нашла Рандла: он был уже на ногах.