Ночные тайны

— Что ты готовишь, Лизель? — спросил Хойкен.

— Он захотел гуляш из дичи, — ответила Лизель. — Гуляш из дичи, домашнюю лапшу и бокал красного вина.

— Красное вино? Думаю, профессор это не разрешил бы.

— Кого интересует, что позволит нам господин Лоеб? — сказала Лизель и продолжала хлопотать, не поднимая голову от стола. Хойкен заметил, что здесь по-прежнему никто не осмеливается противоречить отцу. Все, что он сказал, исполняется без «если» и «но». Если вдруг он захочет бифштекс из кенгуру, Лизель обойдет полгорода, чтобы раздобыть все это.

Хойкен принес стакан воды и увидел, как отец использовал короткую передышку. Старик стоял у открытого окна и держал в руке зажженную сигару.

— Ты куришь! Так не пойдет! — возмутился Хойкен и поставил стакан с водой на маленький стол возле кресла.

— Я курю, пью, и мир пока не рухнул, — отвечал ему отец. — Давай не затевать бесполезных дебатов, лучше поговорим. Прежде всего — Ханггартнер. Его роман в печати? Вы уложитесь в срок?

— Экземпляр для чтения выйдет вовремя, — сказал Хойкен. — Ханггартнер сначала немного пококетничал, но потом мы с ним договорились, и он привез свою рукопись. Кроме этого, он нам подкинул новый проект, Байерман как раз над ним работает.

— Ну, это уже меня не касается. Я занимался новым романом Ханггартнера. Все, что будет после, — это ваше дело.

— Чье дело? — спросил Хойкен, замечая, что его голос стал резким. — Не хочешь ли ты сказать, что утвердил своего преемника?

— Нет, и это была моя ошибка. Теперь я могу в этом признаться.

— Точно, — сказал Хойкен. — Это же говорят все, с кем ты общался на досуге.

— Кого ты имеешь в виду? Кто это говорит?

— Петер Файль, Лина Эккель, тайный друг, который сопровождал тебя, когда ты жил в отеле «Соборный».

— А, вот ты о чем! Но это не было тайной, просто я не со всеми об этом говорил.

— Далеко не со всеми. Со мной, например, не говорил.

— Ты, наверное, был удивлен, когда узнал? Ну-ка, расскажи, как все происходило. Думаю, что ты основательно покопался в этом деле, это на тебя похоже.

— Если ты думаешь, что я вынюхивал что-то из любопытства, то ошибаешься. Просто я хотел выяснить, почему ты снял этот номер и что там происходило.

— И?.. Ты докопался?

— Думаю, да. Думаю, что тихая жизнь здесь, в Мариенбурге угнетала тебя. И еще — я предполагаю, что у тебя была женщина, с которой ты часто встречался, но пока не собирался жениться на ней.

— В десятку! Я не предполагал, что ты доберешься до сути вещей. Лина разболтала, я угадал?

— Лина намекала, и Петер Файль видел тебя в сопровождении какой-то женщины.

— Ага, Петер Файль! Ну, тогда ты знаешь, кто это.

— Нет, не знаю. Файль не знал ее, и Лина тоже.

— Ты не знаешь, кто?! Ну, тогда тебе придется потрудиться, чтобы это узнать. Я, во всяком случае, ничего тебе не скажу!

— Отец, что за ребячество! Когда-нибудь я, так или иначе, это узнаю.

— Конечно, ты прав. Но сейчас мне нравится держать вас в неизвестности. Вы узнаете все после книжной ярмарки.

— Лина утверждает, что ты со своей новой пассией собирался отправиться в путешествие.

— Да, собирался, и если мое выздоровление будет продвигаться так же успешно, как сейчас, я обязательно так и сделаю.

— Почему ты упомянул книжную ярмарку? Что с ней связано?

— На книжной ярмарке я представлю всем моего наследника и нового руководителя концерна.

Хойкен отошел от столика и сел на кровать отца. Что это значит? Неужели отец уже принял решение?

— Отец… — Георг пытался выглядеть спокойным. — Ты должен знать, что мы с братом и сестрой уже обсудили твое условие. Урсула рассказала нам о твоем завещании. Мы должны были представить собственные наброски твоего нового книжного проекта. Мой план готов, думаю, что Кристоф уже передал Урсуле свой. Она должна решать. Ты же сам сказал об этом в своем завещании. Все остается в силе или ты хочешь снова нарушить наши договоренности?

У Хойкена было такое чувство, словно он попал в темную пустую комнату. Ему нужно встать, но он так устал. Последние недели потребовали от него столько энергии. Только сейчас Георг понял, как много душевных и физических сил он потратил в борьбе за право быть наследником. Он уперся обеими руками в кровать и хотел встать, но отец опередил его. Он подошел к окну ближе, чтобы дым от сигары выходил наружу.

— Лизель очарована этим садом, — тихо сказал старик. — А ведь мы не слишком изощрялись, когда занимались его планировкой. Господин Фабер сделал маленький эскиз, где указал место расположения газонов, кустов и деревьев. Его единственной оригинальной идеей был пруд с каналом. Сегодня становится понятно, чем хороша такая простая планировка. Как красиво смотрятся эти широкие, ничем не загороженные газоны, ты не находишь?

— Да, последнее время я часто любовался нашим садом. Он действительно стал великолепным.

— Ты стал бывать здесь чаще, не так ли? Лизель мне рассказывала.

— Да, я был здесь несколько раз…

— И что ты чувствовал при этом?

— Я вспоминал свое детство.

— Правда? Ты думал о детстве? О тех прекрасных временах, когда здесь еще жила мама?