Ночные тайны

Чуть позже Хойкен вошел в приемную своего офиса и оторопел. Джоанна всегда хорошо одевалась, но то, что она надела сегодня, означало скачок в следующую, высшую категорию. Георг был растерян, ему не хватало слов, чтобы дать определение тому, что он видел. Это выглядело скорее как белый блейзер из тонкого шелка, который блестел в свете, льющемся из маленьких ламп на потолке. Блейзер, кажется, был расписан переливающимся от светло-зеленого до воздушно-розового цвета рисунком, который был выполнен так искусно, что не видно было ни одного кармана, ни одной пуговицы или еще какой-нибудь детали. Они стали заметными, только когда Хойкен присмотрелся к блейзеру повнимательнее. Георг поздоровался, с трудом скрывая свое смущение. Перед его глазами возник короткий, прекрасный миг вчерашнего дня. Сейчас он точно знал, что для Джоанны те мгновения тоже не прошли бесследно, это было видно по ее наряду, который намекал, что она ждет от него следующего шага. Когда Георг это понял, его охватила гордость. Красота Джоанны льстила ему. Специально для него она превратилась почти в модель. Хойкен мысленно взвешивал, должен ли что-нибудь сказать ей, но оставил эту мысль и быстро прошел в свой кабинет, где еще некоторое время ходил туда-сюда, пока ему не удалось подавить в себе возрастающее желание. В его душе проснулись недоверие и выработанная за долгие годы осторожность. С тех пор как женился, Хойкен не допускал щекотливых ситуаций с женщинами и держался подальше от искушений. Нужно было сориентироваться или получить спасительный совет, поэтому Георг подошел к шкафу, где находились несколько рукописей и конфиденциальные бумаги, в том числе различные документы. Он быстро нашел личное дело Джоанны и принялся его изучать.

В жизни она была не похожа на свою фотографию в личном деле. Сейчас ее лицо уже не было таким молодым и худощавым, на нем не просматривалось упрямство и тщеславие. Давно исчезли признаки переходного возраста. Сейчас она была похожа на опытную женщину лет двадцати пяти, чьи завышенные претензии еще не удовлетворены и могут в дальнейшем возрасти. Джоанна… Где, впрочем, написано что-нибудь о Джоанне? Хойкен сразу заволновался, когда не нашел этого имени в личном деле. Там вместо Джоанны стояло имя Яна, что легко можно было объяснить местом ее рождения. Она родилась в Праге… Об этом Георг тоже ничего не знал. Еще одна информация, в корне меняющая прежнее впечатление о девушке, потому что до сих пор он думал, что ее родина — Испания. Она бегло говорила на английском, французском и испанском языках. Странное дело, о чешском нигде не упоминалось, это притом, что первые двенадцать лет своей жизни Джоанна провела в Праге и только потом переехала в пригород Кёльна. Она начинала работать в одной информационной фирме, после этого почти регулярно меняла места работы. Она работала в музее и в картинной галерее. В высшей школе СМИ Джоанна проработала дольше всего и получила оттуда наилучшие рекомендации, которые, очевидно, имели решающее значение при ее приеме на работу в концерн.

Хойкен прервал чтение, так как почувствовал, что всерьез заинтересовался девушкой и начинает вмешиваться в ее жизнь. Он представил себе Прагу, город, где прошло ее детство. Яна из Праги, это так неожиданно. Он тоже однажды посетил Прагу, в 80-х, когда еще не было экономического кризиса. Туманный город с хорошим, дешевым пивом. Тогда в Праге следовало предъявлять паспорт, если оказывался где-нибудь поблизости от иностранного посольства, а имя Франца Кафки было покрыто такой тайной, что можно было принять его за часть секретного кода каких-нибудь иностранных агентов.

Яна-Джоанна… Каждое из этих имен окружало голову статной белокурой особы, сидящей у него в приемной, как нимб. Как будто она была одной из прекрасных, одухотворенных героинь из романов Милана Кундеры[13], за которыми всегда ухаживают эти беспокойные парни, врачи с повышенной потенцией или бездарные писатели, которые полжизни ничем не занимались, но с помощью философствования и нежного воркования почти без труда добывают себе любую красавицу.

Хойкен улыбнулся, сердце его екнуло. Эту женщину он недооценивал, хотя она всегда была в непосредственной близости от него. Наверное, она только на первый взгляд секретарша, а на самом деле у нее совсем другая суть, которую он из-за проклятой рутины никогда не осознавал. Георг положил документы в шкаф, туда, где они хранились. Ничего не следует откладывать. Ему нужна правда, сейчас или никогда. Он склонился над переговорным устройством, нажал на кнопку и попросил ее зайти в кабинет. Потом подошел к окну и стал как раз на то место, где вчера с ними произошло то необъяснимое чудо. Джоанна вошла и остановилась у двери, он смотрел не на нее, а в окно и сразу задал вопрос: