Ночные твари

Следующий день Ярдли провела на работе, разбирая бумаги, которые ей предстояло передать Джексу. Тот провел часть дня у нее в кабинете, закинув ноги на стол, пока она вкратце рассказывала ему о делах, которые он должен был получить в наследство.

– Вы знаете, что я написал книгу? – спросил Джекс, пока Ярдли искала нужную папку в коробках, составленных в углу.

– Не знаю.

– Называется «Сердце тьмы в системе правосудия». Книга про то, как я боролся с мафией, наркокартелями и прочими бандами. Ездил с рекламной кампанией по стране и все такое. Вы обязательно должны ее прочитать.

– Вы боролись с мафией в Вайоминге?[28]

– Ну, вы же понимаете, можно допустить кое-какие преувеличения… – Джекс улыбнулся. – Читатели этого ждут.

Ярдли посмотрела ему в лицо.

– Кайл, нам нужно сосредоточиться на этих делах. Я добилась продолжения судебного процесса, которым занималась на этой неделе, но в следующем месяце вести его предстоит уже вам.

– Мне работается лучше, когда сроки поджимают, – он пожал плечами.

– Я потратила несколько часов, готовя это дело. Вы полагаете, мои мысли будут вам бесполезны?

Снова пожав плечами, Джекс уставился в окно.

– Для меня это не первое родео.

Вздохнув, Ярдли присела на край стола и, скрестив руки на груди, сверкнула глазами.

– Вам абсолютно безразлично все то, что я думаю об этих делах?

– Честно? Да, мне глубоко наплевать на то, что вы думаете.

– Почему?

– Просто мы с вами работаем по-разному.

– Вздор! Будьте мужчиной и скажите правду. Проявите мужество.

– О, мужества мне не занимать, крошка! – фыркнул Джекс.

– Так говорите же.

– Я просто не согласен с тем, как ведут дела прокуроры-женщины.

– И с чем же именно?

Откинувшись на спинку кресла, Джекс достал леденец, развернул его и отправил в рот.

– Не хочу, чтобы меня из-за этого выгнали с работы и отдали под суд.

– Все останется между нами. Вы только что сказали, что мужества вам не занимать, не забыли?

– Ну хорошо… – Он усмехнулся. – Я просто считаю женщин чересчур эмоциональными. Только и всего. А когда в твоей власти арестовать человека, нужно сохранять спокойствие и хладнокровие. Женщинам это дается гораздо сложнее.

Ярдли прищурилась, но в остальном она не позволила себе среагировать на это обвинение.

– Я бы хотел начать переносить сюда свои вещи.

Она кивнула.

– К концу дня я освобожу кабинет.

Джекс встал и посмотрел на нее, посасывая леденец.

– По-моему, мы расстаемся на минорной ноте. Почему бы нам не продолжить разговор за ужином у меня дома? Я великолепно готовлю рагу…

– Постарайтесь не поцарапать ботинками стол, он дорогой, – сказала Ярдли, направляясь к двери, чувствуя, как омерзение зловонным потоком разливается у нее по жилам.

– Куда вы? Я полагал, вы хотели разобрать все эти дела…

– У меня встреча с судьей. До свидания.

Вчера Болдуину не удалось получить ордер на обыск дома Ривер – все судьи были заняты, – а сегодня он занимался другим делом, поэтому Ярдли попросила его прислать ей черновик. Сегодня утром она внесла в него кое-какие изменения и распечатала его.

Судья Томас Нойфер, в годах, собирался выходить на пенсию. По мнению Ярдли, из всех федеральных судей он выносил самые суровые приговоры. Нойфер регулярно отправлял человека в тюрьму на десять-пятнадцать лет за первое преступление и без колебаний давал пожизненное за то, за что другие судьи дали бы максимум двадцать лет. И именно он мог выдать ордер на обыск на основании очень скудных улик.

Ходило много слухов относительно того, почему он такой. Одни говорили, что, когда Нойферу было восемнадцать лет, его любимую девушку похитили – и она так и не нашлась. Другие утверждали, что его отец, властный самодур, в качестве наказания заставлял его стоять босиком на гвоздях и держать на голове стопку книг. А третьи говорили, что один подсудимый, к которому он проявил снисхождение, вернувшись из зала суда домой, перебил всю свою семью, и Нойфер так и не смог себе это простить.

Ярдли же просто считала его маленьким человечком, жаждущим ощущать собственное величие.

Большинство защитников безропотно принимали суровые приговоры, вынесенные Нойфером, однако Ярдли знала одного, кому удалось выпутаться из его паутины. Дилан Астер, молодой независимый адвокат, умышленно, а не сгоряча, наорал на Нойфера, обозвав всеми пришедшими на ум оскорблениями и даже поиздевавшись над его париком. Астера арестовали за неуважение к суду и продержали ночь в камере предварительного заключения, однако это обеспечило постоянный конфликт интересов, поскольку отныне считалось, что Нойфер не сможет относиться к нему непредвзято.

С тех пор Дилан Астер больше ни разу не представал перед Нойфером.

Другие адвокаты так и не поняли, что он сделал; все считали устроенный Астером скандал детской выходкой в отместку жестокому судье, однако Ярдли знала правду, поскольку Астер, когда его выводили из зала суда, подмигнул ей.

Нойфер сидел за столом у себя в кабинете. Рядом с компьютером стоял стакан с газированной водой, на столе лежали два пакетика с антипохмельным средством. Судья грыз семечки и выплевывал шелуху в тот же кулек, откуда доставал их.