Ночные ведьмы

Обозы, привозившие авалейцам еду и вооружение, теперь сопровождали не двое, а трое-четверо колдунов. Честно говоря, я была уверена, что Тиаран распорядится наладить возле пропускного пункта стационарный портал, чтобы подводы больше не тратили время на дорогу, однако он почему-то этого не сделал. Возможно, ему попросту не хватило чародеев: создание столь мощного телепорта требует много времени и сил, а свободных магов, которые могли бы этим заняться, сейчас имелось крайне мало. Был еще вариант, что Тиаран надеется заманить нас в ловушку – дождаться, когда мы нападем на очередной обоз, и поймать в силок, как перепелок.

Что ж, если бы Эвердин Морр все еще находился в Лануре, у него появился бы отличный шанс посмеяться над потугами своего преемника. Жизнь нам Тианар, конечно, усложнил, однако толку от этого было не много.

Мы теперь постоянно жили в лесу, каждый день меняя место своей дислокации. Колдовали только при острой необходимости и все чаще собирали волосы в косы или в тугие узлы. Последнее тоже делалось по мере необходимости – во время вылазок в город или куда-нибудь еще, где нам могли повстречаться люди. Обычно мы ходили с распущенными волосами – это помогало четче ощущать изменения магического фона. Мы не знали, известно ли это авалейцам, поэтому на всякий случай не рисковали. На самом деле, простоволосая женщина в любом случае показалась бы им подозрительной – и в Верлионе, и в Авалее дамам любого сословия надлежало делать себе прически.

Грабить обозы мы продолжали по-прежнему, но делали это реже (в двух случаях из пяти) и каждый раз по разному сценарию.

Совсем отказаться от грабежей было нельзя. И не только потому, что нам хотелось навредить завоевателям, а из-за того, что почти все отобранные продукты мы передавали ланурцам, оставшимся без средств к существованию.

Авалейцы, разрушившие их дома, не очень-то торопились возмещать им убытки, решив, что выжившие крестьяне должны позаботиться о себе сами. Прочие жители региона, помогали, как могли, однако эта помощь была самой минимальной – многие из них находились на грани нищеты, и кормить толпу обездоленных сограждан попросту не имели возможности.

Вопрос поддержки беженцев для каждой из наших сестер был принципиальным. Мы знали: эти люди видели и испытали то же, что и мы, но по-прежнему оставались беззащитными перед врагом. Особенно это касалось детей.

Беспризорников, как таковых, в Лануре не было. Осиротевших мальчиков и девочек быстро распределяли по приютам, однако там им жилось не лучше, чем на улице - многие из них через некоторое время умирали от голода и болезней. Поэтому значительная часть нашей добычи отправлялась в первую очередь им.

За снабжение приютов у нас отвечала Нинон.

До начала войны она трудилась в сельской школе – учила малышей счету и письму. Ее родители и муж умерли за несколько лет до оккупации, а детей у нее никогда не было. Всю свою нерастраченную нежность и любовь Нинон направляла на маленьких учеников. Школьники ее обожали. Даже самые отпетые баловники и хулиганы ластились к ней, как котята.

Односельчане Нинон жалели: бедняжка, живет одна одинешенька. Она же одинокой себя считала. Семья у нее все же была, да еще какая - сорок мальчишек и девчонок! Веселых, игривых, озорных! Мог ли кто-нибудь в их селе похвастаться таким же шумным и дружным семейством?

Нинон не только обучала их грамоте. Она устраивала для ребятни всевозможные праздники, концерты и спектакли. Ее ученики пели и плясали на всех поселковых торжествах, ездили на фестивали в Линн и всегда возвращались с наградами.

Село, в котором жила Нинон, находилось на некотором удалении от границы, поэтому, когда стало известно, что авалейцы вошли в Ланур и уверенно захватывают его земли, ее вместе с остальными женщинами и детьми посадили в крытую повозку, чтобы в составе большого обоза вывезти в более безопасное место.

Добраться до пункта назначения обозу не удалось. Как только он миновал поселковую околицу, перед ним появился вражеский батальон. Возможно, авалейцы, обескураженные внезапной встречей, решили, что их встречает группа местного сопротивления, или же вовсе не дали себе труда разобраться, кто именно находится перед ними, а только, едва завидев повозки, сразу же открыли по ним огонь.

В обозе началась паника. Женщины и дети с громкими криками выскакивали из телег на землю. Те, кому удавалось увернуться от встававших на дыбы испуганных лошадей, пытались вернуться обратно в село или же беспорядочно кружили между горящими подводами.

Нинон, чудом сумевшая выбраться из этого хаоса, схватила за руки двоих попавшихся ей на глаза мальчишек, маленьких, ошалевших от ужаса, и поволокла к расположенной рядом березовой роще. Стоило им пробежать несколько метров, как прямо перед ними взорвалась упавшая на землю магическая бомба.

Ударной волной их разбросало в разные стороны. Нинон повезло больше всех - она упала в траву, отделавшись ссадинами и легким ушибом. А дети погибли: один из мальчиков размозжил голову о придорожный валун, а второй попал прямо под копыта вырвавшейся из упряжи кобылы.