Ночные ведьмы

Мое поколение прошло через высокий накал войны. Не все выдержали это испытание. Кое-кого война изуродовала морально. Я смотрю иной раз на наш полк как бы со стороны, глазами постороннего, и задаю себе вопрос: почему так получилось, что собрался целый полк таких замечательных, хороших девчат? (За исключением, может быть, нескольких человек, но при общем количестве двести с лишним — это не в счет.) Наверно, в основном потому, что все они были добровольцы. Когда у человека возникает порыв добровольно идти во имя любви к Родине туда, где можно умереть — на фронт, — это, по-моему, говорит о многом. И еще, наверное, потому, что многие из них стремились жить по принципу, по которому жил великий летчик Чкалов: «Если быть, так быть лучшим». Эту фразу он написал однажды на своем портрете, который протянул ему какой-то мальчишка для автографа. И еще, наверное, потому, что над их характерами трудились в свое время добрые руки.

Мы в свою очередь поинтересовались жизнью села, делами в колхозе.

— Колхоз наш, правда, не самый лучший в районе, но дела идут неплохо. Основной доход дают виноград, розы, табак, лаванда.

— Село здорово разрослось, — отмечаем, — едва узнали его.

— Да, новых построек много: большая ферма, магазин, целая улица для переселенцев…

Беседуем больше часа. Пора трогаться дальше. А расставаться не хочется — ни нам, ни нашим знакомым. Наконец, теплое (и неоднократное!) пожатие рук. И настойчивая просьба:

— Передавайте привет вашим девушкам от жителей Карловки! Скажите, что мы очень хорошо помним о вашем полку!

Уезжали с таким чувством, словно побывали в гостях у давних, хороших друзей.

— Уж здесь-то вы всласть наговорились, — подшучивает Леша.

— Ты не представляешь, что значит для нас побывать в Карловке.

— Нет, девочки, теперь представляю. И вообще я рад, что еду с вами. Будто читаю живую книгу о вашем полку.

Задержались не надолго в Симферополе. Сделали кое-какие необходимые закупки для себя и для машины. И вот опять мчимся по шоссе. Едем в Чеботарку, к последнему пункту пребывания полка в Крыму.

О том, где находится Чеботарка, у меня, да и у Руфы, сохранились довольно общие представления — где-то недалеко от города Саки. Знаем только, что поле, с которого работали, было очень большое, так как именно оттуда полк впервые стал летать с повышенной нагрузкой. Разбег самолета, следовательно, увеличивался, площадка, значит, должна быть длинной. Вот и все ориентиры.

— Ну, девочки, сделайте еще одно, последнее усилие, и с Крымом будет покончено, — просит Лета.

Делаем немалые усилия, «выбрасываем глаза» в обе стороны, ищем.

— Попробуем остановиться у этого поселка, — просим водителя.

В разговоре с жительницей выясняем, что это Верхняя Чеботарка. Опять, как в Эльдигене, нас сбивает с толку раздвоенность.

— Поезжайте еще немного вперед, там есть Нижняя Чеботарка. Раньше-то, до революции, здесь жил сам помещик, а в Нижней — вся прислуга.

Вон оно что! А мы тогда и не знали таких любопытных деталей.

Едем дальше. Не без труда находим наконец то, что нужно. Жарким днем в маленьком тихом поселке нелегко встретить человека.

Нам посчастливилось познакомиться со старожилом — Раисой Ильиничной Морозовой. Приветливая пожилая женщина помогла вспомнить, где размещался наш полк, в какой стороне был аэродром.

Немного на отлете от поселка стоит длинное одноэтажное белое здание. До войны там находился сельскохозяйственный техникум. Вот в этом доме мы и жили полмесяца. Сейчас в Чеботарке лет шесть существует школа-интернат, для нее выстроено новое здание, а в поселке живет обслуживающий персонал. Значит, раньше, при царе (Горохе — так и хочется сказать), здесь жили слуги помещика, а теперь — люди, обслуживающие детей советских граждан. Невольно возникает вопрос: а кто бы сейчас здесь жил и кому бы служил, если бы тогда, в сорок четвертом, наша армия не вышвырнула оккупантов из Крыма?

Раиса Ильинична ведет с нами неторопливую беседу.

— Помню, у какой-то вашей летчицы был день рождения. Она пришла ко мне и спрашивает: «Ильинична, не сможете ли вы сделать для меня вареники? Я сегодня именинница, хочу угостить своих подруг украинским кушаньем». Что ж, говорю, могу. Большое блюдо ей наготовила. Хвалили, вкусные получились.

Она припомнила, как в первые дни, когда полк прилетел сюда, над Чеботаркой с утра до вечера гудели наши истребители.

— Пролетит низехонько, а потом вверх носом поднимется, кувыркаться начинает. У меня в хате целый день стекла дрожали.

Мы с Руфой понимающе переглянулись и… рассмеялись.