Ночные ведьмы

Стали собираться. Время, неумолимое время, подгоняет нас безжалостно. Сегодня оно приказывает покинуть Крым.

— Итак, девочки, двинемся освобождать Белоруссию? — спросил Леша, когда Севастополь скрылся ужа из глаз.

— Да, твою родную Беларусь. Ох и гнать теперь будешь! Только не забудь за сыном в Скадовск завернуть, — говорю мужу.

В Скадовске, недалеко от Херсона, находится сейчас наш младший сын, девятилетний Сашок. На время поездки мы «подбросили» его родственнице, жене Лешиного брата. У Риты своих двое детей, согласилась и еще одного взять, «до кучи». Вот уже с полмесяца, как она увезла их из Москвы. Теперь же, как ранее и было договорено, мы заедем за сыном, довезем его до Белоруссии, оставим у деда с бабкой, а сами поедем дальше по боевому пути полка.

В Симферополе случилось первое за время поездки неприятное дорожное происшествие, которое закончилось разбором в госавтоинепекции. Мы остановились по красному сигналу светофора на бойком перекрестке. Потом, на визжащих тормозах, подъехал таксист, вплотную притеревшись к нашей машине. Едва включился зеленый свет, как он лихо рванул с места. Но разъехаться не удалось — машины каким-то образом сцепились задними бамперами. Таксист поцарапал заднее крыло своей машины. Образовался затор, подошел милиционер, моментально собралась толпа. Водитель такси, вероятно, хорошо знал, что самый лучший способ обороны — наступление, и смело ринулся в бой за спасение своих водительских прав. Регулировщику недосуг было разбираться в ситуации, ему нужно было побыстрее очистить перекресток, и он, расцепив нас, отослал в автоинспекцию. Там, после долгих манипуляций и охаживаний, инспекторы вынесли справедливое решение — мы не виноваты в царапине. В общем, все утряслось. Только время жаль потеряли. И перенервничали — мы очень дорожим честью и водительским удостоверением нашего шофера.

11 августа

Происшествие в Симферополе выбило нас из расписания, и из Крыма выехать вчера не успели. Ночевали перед Воинкой в придорожных кустах.

Проснулись чем свет — шоссе уже загудело грузовыми машинами, тут долго не поспишь. Умылись севастопольской водой. Вчера перед отъездом набрали целую канистру из водопровода в Надиной квартире, так как знали, что в степной части Крыма воду не везде достанешь. Быстро, по-военному, уложили вещи и включились в оживленный ритм дорожного движения.

За Воинкой до Армянска шли большие земляные работы. Тянули канал и рядом с ним бетонированную дорогу. Вода для степного Крыма — проблема номер один, и это чувствуем даже мы, проезжающие со скоростью 100 километров в час. «До питьевой воды 2 км» — извещают кое-где надписи на столбиках, и стрелка указывает куда-то в сторону от дороги. Только в Крыму встретились с такими указателями, акцентирующими внимание путешественников на воде. В других местах и не думали о ней.

У Ишуни остановились около высокого обелиска. У нас как-то само собой повелось, что ни один памятник не проезжаем мимо. На фасаде читаем надпись: «Героям ишуньских позиций, которые погибли в годы Великой Отечественной войны». На другой стороне четверостишие:

Слава вам, храбрые, слава, бесстрашные,
Вечную славу поет вам народ.
Доблестно жившие, смерть победившие,
Память о вас не умрет.

Становится печально, но светло, когда читаешь стихи на памятниках. В сердце входит теплое ощущение, что их писали благодарные руки и безусловно руки доброго человека.

…Убегают назад последние километры крымской земли.

— Расскажите на прощанье еще один эпизод из вашей жизни здесь, — просит Леша.

— Если самый короткий, то могу, — говорю. — Когда перелетали из Крыма в Белоруссию, я сбросила над Перекопом вымпел. На клочке бумаги, вложенной в гильзу, написала: «До свиданья, красавец Крым! Вернусь после войны. Жди».

— Ишь, какие записки писала. Муж, ты не ревнуешь? — шутит Руфа.

— В данном случае — нет. Даже сам вожу ее на свиданья.

Еще несколько минут пути, и дорожный щит оповещает: «Граница Крымской области».

— Пора подвести итоги нашей боевой работы в Крыму, — предлагает Леша.

Он уже начал говорить «мы», «наш полк», будто тоже служил вместе с нами.

— Итоги давно подведены, — заглядывая в какие-то свои записи, говорит Руфа. — Провоевали мы здесь ровно месяц, но за Крым бились полгода. Сделали всем полком 6140 боевых вылетов, получили орден и стали именоваться 46-й гвардейский Таманский ордена боевого Красного Знамени…

— К тому времени мы пробыли на войне ровно два года, — добавляю.

— А если учесть, что при подсчете выслуги лет авиаторам военные годы считают один за три, то мы стали старше на шесть лет.

— В этом законе, безусловно, есть логика.

— Беспощадная логика войны.