Ночные видения

Закуток Саманты в юридической консультации не производит должного впечатления. Она так и не украсила его фотографиями родных и друзей. На мониторе ее компьютера никаких наклеек. Будучи штатным адвокатом, она считает, что ей полагается отдельный кабинет, где можно без помех и доверительно разговаривать с клиентами и не отвлекаться от текущей работы. Этого нет, и Саманта безмолвно протестует тем, что упрямо отказывается создавать на рабочем месте хоть какой-то уют. Такая позиция ничего не меняет, но, отказываясь идти на компромисс, Саманта чувствует себя лучше.

Незаконченных дел на работе скопилось больше обычного из-за взятого в пятницу выходного, зато у Саманты хорошее настроение — она выспалась, ночь прошла без сновидений.

На столе у нее семнадцать папок с материалами по делам, находящимся на стадии рассмотрения. С этой угрожающе накренившейся горой надо что-то делать. И начать следует с просмотра медицинских карт трех нуждающихся в пособиях по нетрудоспособности. Потом подготовить документы по имуществу. Но каждый раз, когда она открывает папку, перед глазами возникает лицо Фиби.

Звонит телефон.

— Привет, детка, как делишки?

— Дон! — Саманта облегченно вздыхает — не клиент. — Как ты?

— Хорошо. Задаю перца выпускникам. Ну, ты и сама знаешь. В общем, все как обычно.

— Уверена, они все тебя любят.

— Я бы так не сказал, но мне не привыкать жить в забвении. А если серьезно, то спешу сообщить, что нашел кое-что интересное по той пьесе… «Гольдберг-вариации».

— Неужели?

— Да. Заказ на нее Бах получил от некоего графа Кайзерлинга где-то в начале 1740-х. Этот граф страдал от бессонницы и хотел получить нечто усыпляющее. Во исполнение заказа Бах сочинил эту самую пьесу, тему с вариациями, а граф заставил своего придворного музыканта, Иоганна Гольдберга, исполнять ее для него в ночные часы.

— Бессонница, — эхом отзывается Саманта.

— Точно.

— И что, помогло?

— Помогло? — Дон определенно удивлен ее вопросом. — Не знаю. Вещица довольно длинная, не каждый способен дослушать до конца, так что граф, может, и засыпал. — Он смеется.

— Я имею в виду, есть ли какие-то свидетельства того, какой была его реакция?

— Об этом мне ничего не известно, но ведь я провел только предварительные изыскания.

— А ты можешь выяснить подробнее?

— Конечно, поговорю кое с кем, загляну еще в некоторые источники…

— Отлично, Дон. Я буду тебе очень благодарна.

Пауза, затем он спрашивает:

— Так когда ты посвятишь меня в тайну? Если я правильно понял, это имеет какое-то отношение к делу, над которым ты работаешь? Верно?

Саманта вздыхает:

— Даже не знаю, с чего начать…

— Как насчет «Жили-были…»?

— Ну хорошо. Слушай…

Следующие два часа Саманта без особого энтузиазма занимается тремя срочными делами и посматривает на телефон, снова ожидая звонка от Фрэнка. Затем берется за составление завещания для ВИЧ-инфицированного клиента, но теперь с экрана компьютера на нее смотрит лицо Кэтрин. У нее начинает болеть голова. Она отворачивается от монитора, на мгновение закрывает глаза и решает прогуляться.

Над парковкой повис туман, холодный ветер пощипывает щеки. Без жакета долго не погуляешь, а его она в спешке оставила на стуле в кухне, когда поняла, что опаздывает на работу. И все же Саманта не спешит возвращаться в офис, надеясь, что свежий воздух избавит ее от головной боли.

Может, это тоже побочный эффект электрогипноза?

Внезапно острая боль пронзает уши и виски, как бывает при слишком быстром спуске на самолете в разгерметизированной кабине. Все вокруг белеет.

В темноте горят два красных глаза. Нет, думает она, это не глаза, а… двери. Кроваво-красные двери. Она медленно идет к ним, поднимается по ступенькам, ведущим к крыльцу. Что-то поджидает ее в углу. Она слышит дыхание.

Из темноты навстречу ей выступает неясная фигура.

Она инстинктивно поднимает руку, как будто кого-то можно остановить простым жестом, и видит нож в собственной руке.

— Сэм? Саманта! — Директор консультации склоняется над ней, дотрагивается до щеки. — Что случилось?

— Должно быть, обморок…

Она мигает.

Джулия недоверчиво качает головой и помогает Саманте подняться. Ее обычная профессиональная сдержанность уступила место страху. Беспомощности. Уверенная в себе и властная, Джулия без труда направляет в нужное русло собрания и конференции, усмиряет воинственно настроенных клиентов и ставит на место рассерженных юристов. Но она не знает, что делать, видя лежащую без сознания подругу.

— Может быть, тебе стоит показаться врачу? Давай я отвезу.

— Нет-нет. Все в порядке.

— Дела подождут. Я отвезу тебя к врачу. Уверенность возвращается к Джулии. Она берет Саманту за левую руку.

— Я вернусь в офис и немного передохну. Хорошо?

— Ладно.

Джулия кивает и открывает дверь.

— Спасибо.