Ночные видения

Саманта проспала всю ночь на жестком матрасе и, проснувшись, прежде всего вспоминает доктора Клея. Неужели он действительно вернул ей дар сна? Над головой, будто москиты, пищат лампы дневного света, а круглое желтое пятно на потолке то обретает резкость, то расплывается перед ее еще не приспособившимися к перемене освещения глазами. Внезапно оно становится красным, как отметина, оставленная убийцей на груди Фиби. Нет. Она закрывает и снова открывает глаза. Желтое пятно возвращается. Может быть, такова цена сна? Страшные видения и кошмары, предвещающие ужасные события?

Однажды, после того как Фрэнк переехал к ней, отец сказал:

— Саманта, у всего есть цена. Не принимай и не бери то, платить за что не готова.

— Но это же любовь, — с некоторой обидой ответила она.

— Тем более если это любовь.

Голос отца звучал без всякой печали, но сухо и деловито, как голос библиотекаря.

В то время Саманта не поняла его. Она была влюблена во Фрэнка. Уверена в себе и в нем. И, будучи уверенной, самодовольно полагала, что то, что было у них, невозможно ни украсть, ни потерять. Однако потом многое изменилось. Фрэнк ушел, потому что не мог постоянно отдавать той, которая умела только брать. По крайней мере так это представлялось ей. И в конце концов Саманта поняла, что имел в виду отец. У всего есть цена, и она обнаружила ценник слишком поздно.

Наверное, думает Саманта, настоящие подарки делают только незнакомые, посторонние, чужие. Ты можешь, например, положить мелочь в шляпу нищего на углу. Сам по себе этот жест лишен всякого смысла и скорее объясняется затаенным чувством вины, но тот, кто получил эти деньги, знает, что за ними никто не вернется, никто не потребует их назад. Любовь не должна быть подобна подарку, который можно вернуть после Рождества в надежде обменять его на что-то лучшее или более дешевое.

Не должна.

Клацающий металлический звук отвлекает Саманту от размышлений, и она встает. Шаги по линолеуму все ближе и ближе. Не шаркающие, как у Снейра, а быстрые, летящие.

— Фрэнк?

— Я всегда знал, что рано или поздно ты окажешься за решеткой, — с улыбкой говорит он.

— Это Снейр меня посадил. Ему стало известно, что я не работаю на корпорацию «Паличи».

— Знаю, — кивает Фрэнк.

— Тебе надо съездить в клинику. Арти в опасности. Доктора Клея убили так же, как и других. Я была в его доме…

— Знаю, — повторяет Фрэнк.

Саманта стоит, держась обеими руками за решетку.

— Снейр думает, что это все сделала я, но вчера он лишь задал мне пару вопросов.

В коридоре слышны еще чьи-то шаги.

— Сейчас тебя выпустят, — говорит Фрэнк. — Обвинения сняты.

— Почему?

— Ну, ты же ведь невиновна, разве не так?

— Забавно.

Она выдавливает улыбку.

— Думаю, Снейру просто нужен был повод, чтобы арестовать тебя.

— Скотина! — бормочет она.

— Я бы не стал его винить.

Подошедший полицейский отпирает замок и открывает дверь.

— Тебе не следовало отправляться к доктору Клею одной. Это было опасно. Убийца мог находиться в доме.

— Я же не знала, что его убили.

— Ты допускала такую возможность, Сэм. Надо было подождать.

Саманта не отвечает. Их шаги отдаются громким эхом. Она упрямо смотрит перед собой.

— Кстати, как ты его нашла?

— По телефонному справочнику.

— Его телефона там нет.

Она бросает на него взгляд.

— Забыла сказать — я потеряла туфлю.

Над головой сияющее голубое небо. Ничто не напоминает о вчерашней грозе. Прежде чем сесть в машину, Саманта останавливается и вдыхает прозрачный, чистый воздух.

— Надо съездить в клинику.

— Полиция уже проверила. Арти там нет. Нет и доктора Купер. За клиникой и за их квартирами установлено наблюдение. Если они появятся, мне позвонят.

— Значит, доктора Купер нет?

— Ну, не стоит делать слишком…

— А Мередит? — Вопрос выскакивает изо рта, как будто его вышибли из нее ударом в солнечное сплетение.

— Кто?

— Сестра Богарт. Она работает в клинике.