Ночные видения

– Боишься сломать зуб о монету? – Вслед за толчком чья-то теплая рука обхватила ее локоть. Мэгги повернулась и посмотрела в ясные раскосые глаза. Кожа у их обладателя имела красивый чужестранный оттенок. На нем было синее пальто, а на голове большая синяя шляпа. – Можешь размять сначала в крошки, – сказал он. – Показать? Сейчас. Дайте нам ложку, – обратился он к миссис Докер. – У нас тут застенчивая.

Миссис Докер дала ложку, и Мэгги покраснела. Человек в синем свистнул, будто чайник закипел.

– Нравятся мне девушки, только что приехавшие из Ирландии. Ты веснушчатая, как яйцо индейки, и невинна, как дневной свет. Правильно я говорю? – Говоря это, он выпуклой стороной ложки раздавил кусок пирога. – Ты говорить умеешь, дорогуша? Или только таращиться?

– Говорить умею. И я не просила тебя портить мне пирог, – раскрошенный пирог напомнил Мэгги лицо бедняги Эйдена.

– Ах, вкус будет прежним, обещаю, – человек в синем подмигнул. – Ничего не могу с собой поделать, так и хочется все испортить. Особенно тебя. – Он наклонился вперед, и его рот оказался в нескольких дюймах от ее губ. – У тебя волосы – как горящий феникс, любовь моя. Скажи мне, в нижнем этаже они так же горят?

Все в магазине засмеялись. Мэгги схватила ложку.

– Это пристало знать моему мужу, а не таким, как ты.

Слышавшие это заулюлюкали.

– Ох-хо! – сказал человек в синем. – Горячая, огненная и скользкая, как хвост угря, это точно. Но, увы, замужем. Так где в таком случае твой муж? Пьет? Дерется? – Он чуть склонил голову набок. – Надеюсь, он, по крайней мере, явится домой, чтобы помогать тебе с малышом. Мальчика хочешь или девочку?

Мэгги едва сама успела понять, что беременна, и недоумевала, как мог узнать об этом человек в синем. По комнате прошел шепоток. Она собиралась сказать: «Я не хочу ребенка. Не знаю, как мне его прокормить», – но сдержалась.

В глазах человека в синем, где поблескивали золотые искорки, появилось что-то вроде жалости, а волосы его чернели, как земля в лесу.

– Ах, не хотел вас огорчать. Но послушайте. Что это? – Он склонился над уплощенным куском пирога. – Ах да. Красивое к красивому, если не ошибаюсь. – Он запустил длинные пальцы в крошки и вытащил из них что-то блестящее. Мэгги ахнула. Это была не ожидаемая монета или тряпица, но драгоценный камень, красный, как цветок.

– Что это, миссис Докер?! – воскликнул человек в синем. – Вы так разбогатели, что запекаете в пироге рубины?

– Довольно твоих шуток, Блаи Оррит, – сказала миссис Докер. – Ты эту штуку вытащил из собственного кармана.

– Да никогда! – сказал человек в синем. – Это из пирога ирландской девушки, я вам клянусь, и предсказывает ей прекрасное будущее. – Он покрутил в пальцах камень, который был красив, как пламя. – Что скажете, ирланд-ка? Год богатств, родится девочка, красивая в мать. Годится такое будущее для вашей красоты? – Он улыбнулся и уронил камень ей в ладонь.

Сжимая его, Мэгги чувствовала одновременно и холод и жар. Никогда не видела она такой красоты. Камень казался живым и мерцал, лежа у нее на ладони.

– Не знаю, – сказала она.

– Не знаете? Что ж, может быть, продадите мне ребенка, если он вам не нужен. – Человек в синем наклонился к ней и говорил так тихо, что Мэгги едва его слышала.

– Что?

Он усмехнулся, обнажив длинные и острые клыки.

– Если родится девочка, ваш ребенок, можете продать ее мне. Я буду с ней хорошо обращаться. Пристрою ее к работе, только когда она будет готова. Согласна ты на это, любовь моя?

Раскрасневшееся лицо Мэгги вдруг похолодело. Он, подобно путешественнику, гадающему по чайным листьям, узнал самое дурное желание ее сердца. Она посмотрела на его раскосые глаза, ярко-синюю одежду, кожу с золотистым оттенком. Что ж, это, пожалуй, парень-сидх, явившийся под Вечер всех святых искушать ее и показывать фокусы. И наверно, он волшебник и тоже из Файв-Поинтс, такой же порочный и опасный, как и город, в котором они остановились. У Мэгги пересохло во рту.

По комнате, как зыбь, прошел смешок, но Мэгги не обратила на него внимания. Она уронила красный камень на пол и отстранилась от него.

– Ну же, девушка, – сказал парень-сидх, нагнулся и поднял с пола камень. – Не забудь своего счастья. Не взять – плохая примета, – сказал он и вцепился ей в предплечье.

– Ради всего святого, перестань дразнить бедного ребенка. Она слишком молода и не понимает, что это просто стекло, – сказала женщина, проскользнувшая между Мэгги и человеком в синем. – Угости меня выпивкой, Блай Оррит. Оставь бедного ребенка его пиву.

– Ну, если так надо, – сидх приподнял шляпу. – Но ее красота оставляет меня в долгу. А я всегда плачу свои долги. А ты, ирландка?

Мэгги, спотыкаясь, вышла на улицу, оставив свой пирог, эль и многочисленных свидетелей этого разговора, которые смеялись.