Ночные всадники

Седло было снова закреплено на место, но теперь Треслеру не за что было держаться. Пять раз он падал, и каждый раз, задыхающийся и весь исцарапанный, он снова садился верхом на эту четвероногую ведьму. Однако он уже выбился из сил, и только окружающие заметили то, что ускользало от его внимания. Кобыла была побеждена. Когда он поднялся в пятый раз, ее маневры не могли бы сбросить ребенка.

— Бей ее, товарищ! Выбей из нее дурь! — загремел Джекоб.

— Хлещи ее! Гони ее, пока она не сдохнет! — послышались другие голоса.

Треслер машинально повиновался. Собрав последние силы, он стал стегать плетью по взмыленным бокам лошади, и она, обезумев от боли, поднялась на дыбы, сделала могучий прыжок вперед и вихрем понеслась вниз по дороге.

Наступило уже время обеда, когда Треслер снова увидел ранчо. Кобыла, окончательно побежденная и послушная, едва переступала с ноги на ногу. Между тем ее наездник успел уже оправиться от пережитых потрясений и чувствовал себя сравнительно сносно.

После обеда началось настоящее учение. Один из рабочих, Лью Каули, был послан на отдаленное пастбище вместе с Треслером для исправления проволочной изгороди, прорванной бродячим стадом. Лью оставался с ним ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы научить его натягивать и закреплять колючую проволоку. Затем он уехал на другую работу, и Треслер остался один.

Пастбище, на котором он теперь находился, значительно отличалось от остальной прерии, выжженной солнцем и заросшей сорной травой. Оно было хорошо орошено, перепахано и засеяно тимофеевкой и клевером. Трава доходила почти до колен лошади, которая пировала вволю, пощипывая ароматные стебли, пока ее хозяин медленно объезжал поле.

Около четырех часов пополудни работа была окончена, и последний ряд проволоки натянут и закреплен на место. Треслер, за неимением дерева, в тени которого он мог бы отдохнуть, присел на траву у столба и закурил. Его лошадь, освобожденная от узды и подпруг, весело паслась рядом с ним.

Величавое спокойствие прерии захватило его, глубокая тишина убаюкала его утомленные нервы, трубка погасла, и он заснул.

Когда он проснулся, в первый момент он не мог сообразить, где он находится. Трубка выпала у него изо рта, и сам он оказался лежащим врастяжку на земле. Вслед за тем чей-то смеющийся голос достиг его слуха.

— Так-то вы учитесь сельскому хозяйству, мистер Треслер! Стыдитесь! Спать в самое лучшее время дня!

Это был голос Дианы Марболт. Она поглядывала на него сверху, сидя на своей крепкой степной лошадке Бесси, и в этот момент в ее глазах не было обычного печального выражения.

Треслер приподнялся на локте и, в свою очередь, смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Здесь, вдалеке от ранчо, она казалась ему совсем другой. Перед ним было настоящее дитя прерии, улыбавшееся солнцу и зеленому простору.

Очнувшись от своего оцепенения, он вскочил на ноги и проговорил, краснея:

— Пойман с поличным, мисс Марболт. Но, поверьте мне, я уже получил хороший урок за сегодняшний день. Об этом говорят мои царапины. Что же касается проволочной изгороди, то в этой области я нашел многое заслуживающим всестороннего изучения.

Он протянул ей свои израненные руки, и улыбка сразу исчезла с ее лица.

— О, вы не ленились! Я в этом не сомневаюсь, — сказала она поспешно. — Я видела вас на этой кобыле и думала, что вы убьетесь. Вы знаете, ведь ее старались укротить в течение двух лет подряд, и совершенно безрезультатно. Что произошло после того, как она вас понесла?

— Ничего особенного. Я проехался на ней до Форкса и обратно дважды.

— Сорок миль! Боже мой, что же от нее осталось?

Треслер усмехнулся.

— Джек уверяет, что я испортил ее окончательно, но я этого не думаю. У моей «Леди Изабеллы» сердце из камня, и нужен паровой молот, чтобы его разбить. Завтра же она снова примется за свои штуки.

— Так вы прозвали ее «Леди Изабелла»? — спросила она.

— Да! Это имя для нее подходит.

Диана молча кивнула головой. Ока была свидетельницей борьбы между «неженкой» и кобылой и теперь, когда все уже миновало, искренне радовалась его победе. Как настоящее дитя прерии, она была чужда сентиментальности и знала, что объездка диких степных лошадей часто сопряжена с жестокостью. Ей нравились упорство и смелость этого человека. Их встреча не была случайной. Она намеренно выехала из дому, чтобы увидеться с ним, и Треслер каким-то образом прочитал это в ее глазах.

Некоторое время оба не находили слов. Молчание становилось неловким. Даже темногривая Бесси, которую ее хозяйка небрежно похлопывала рукояткою плети, вдруг словно поняла эту неловкость и постаралась рассеять ее несколькими пируэтами. Когда она была успокоена, Диана слегка наклонилась вперед и взглянула прямо в лицо Треслеру.

— Я приехала сюда нарочно, чтобы поговорить с вами, — сказала она с обычной своей прямотою. — Я хочу раз и навсегда объяснить вам положение. То, что пришлось вам испытать сегодня утром, явилось результатом столкновения с Джеком. Но это только начало!

Треслер улыбнулся.