Ночные животные (СИ)

А потом быстрым шагом покинул кухню. Казалось, он сотни лет идет к выходу. Его пальцы все смахивали и смахивали эту черную пелену. Что вообще за черт? Что за завеса? Костя вырвался на улицу, в вечернюю прохладу, и поморщился, не представляя, что с ним происходит. Отчего так сердце тарабанит? Почему так хочется содрать с себя кожу?

Ромал сошел с места. Кровь по лицу течет. Ведь кровь? Он накинул капюшон, и тень от него скрыла мокрые полосы. «Не думать. Не думать». Его ведь и раньше унижали. Его и раньше предавали. Что тут нового? Он в очередной раз остался один. Вот и все.

Отчаяние. Вот что испытал Ромал, отдаляясь от своего дома, как можно дальше.

Он думал, что причинить ему боль не получится. Он так много видел и столько всего натерпелся. Попробуйте прорваться сквозь толстенный, защитный слой – не выйдет! Но у отца вышло… А ведь когда-то Костя хотел, чтобы отец гордился им, но, как оказалось, два родных человека могут совершенно по-разному смотреть на одни и те же вещи. Отчего-то Виктор боготворил трущобы. Но почему? Костя задавался этим вопросом снова и снова и не находил ответ. Неужели Виктор просто боялся, что «мир за забором» не примет его?

Костя и сам не понял, как добрался до общежития. На улицах смеркалось. Холодный воздух заползал под толстовку. Парень небрежно потер запекшуюся кровь на лбу и нервно надавил на виски. Может, голова перестанет так болеть. Он потянул на себя дверь общаги, прошел мимо охранника и вдруг затормозил, потому что охранник возник перед ним.

- Не торопись, – воскликнул незнакомый мужчина и перегородил Косте путь.

Ромал зажмурился. Чувствовал он себя паршиво, общаться ему ни с кем не хотелось, и плевать, что это какой-то новый охранник, и что он никогда Ромала в лицо не видел.

Костя пришел домой. Ведь где-то у него вообще есть дом.

- Куда стартанул? – Насупился мужчина. – Без пропуска нельзя.

- Я из сто второй.

- Студенческий?

- Потерял его.

- Зачетку?

- Я с первого курса. – Ромал поднял пронзительный взгляд на охранника и стиснул в кулаки пальцы. – Я хочу пройти.

- Мало ли чего ты хочешь. Проваливай, пока я ментов не вызвал.

- С какой стати?

- Мы с улицы всякий сброд не пускаем! – Мужчина свел брови и ступил вперед. Его плечи были настолько широкими, что тень от них полностью закрывала Ромала. Охранник заменял сослуживца, в лицо жителей не знал, но этот парень в капюшоне, со ссадинами по всему лицу, следами крови, еще и не русский… нет, таких пропускать определенно нельзя. – Давай. Вали.

- Я здесь живу! – Возмутился Костя, сверкнув глазами. – Подвинься, дядя.

- Я тебе сейчас подвинусь.

- У соседей спросите.

- Хорошая попытка. Нашел, кому лапшу на уши вешать.

- Да у меня ключ есть, – парень запустил руки в карманы и вдруг замер. Отчаяние со скоростью света превратилось в такую жуткую усталость, что Косте захотелось свалиться на пол прямо здесь. Он протер ладонями лицо, сгорбился и вспомнил, как спрятал ключи в рюкзак. В треклятый, долбанный рюкзак. – Твою мать, – простонал парень, будто раненый пес. Он отвернулся и откинул назад голову, стараясь подумать о чем-то приятном… да вот только не осталось у него приятных мыслей. День оказался одним из самых конченных за всю историю, и если Костя и думал о чем-то, так это о драке в столовой, о наказании мега-ректора, о словах Лизы, о грустной матери и ненормальном отце. Сплошное дерьмо.

- Давай, – огрызнулся охранник, о существовании которого Ромал уже позабыл, – не выводи меня из себя. Я реально ментов вызову. Дуй отсюда.

Костя усмехнулся. Ядовито, конечно. Но все же растянул губы в улыбке. Он вышел на улицу, осмотрелся и неожиданно понял, что идти ему некуда. Надо с Артом связаться. Вдруг он ключи одолжит. Да вот телефон тоже остался в рюкзаке.

А, может, им и не стоит видеться? Разве кто-то должен видеть Ромала в таком виде? Кто-то должен говорить с ним о том, что случилось? Принимать его, как дворового пса, и откармливать, отглаживать, отбеливать, отхаживать? Да чушь все это. Кому захочется его проблемы разгребать? Раны стягивать? Обычно таким семья занимается, а у Кости семьи вроде бы как больше нет.

Вот так вот просто, в один миг, Костя стал человеком без никого.

Парень надавил пальцами на глаза и испугался. «Черт ». Он привык к одиночеству. Но это одиночество было каким-то новым. Он затягивало, ломало. Парализовывало.

Костя понял сразу две вещи: во-первых, он никому не был нужен. Во-вторых, кто-то был нужен ему. Как выбраться из этого капкана? Как признать, что одному тебе паршиво? Да и мог ли Костя довериться кому-то новому? Люди столько раз от него отворачивались. Почему он должен был верить в них? Почему он должен был вообще во что-то верить?