Ночные животные (СИ)

- Прекратить? – Анна обернулась и прожгла сына похожими, карими глазами. Косте тут же стало не по себе. Он нахмурился, а женщина отошла от мойки и покачала головой. – Ты никогда не умел расставлять приоритеты. Доказывал что-то кому-то и забывал о том, что важно. Ты ушел из семьи, ушел оттуда, где у тебя было…

- Что? – Возмутился Ромал, оттолкнув тарелку. – Что у меня тут было?

- Это твой дом.

- Хотел бы я в это верить.

- Но ты ушел.

- Вы не оставили мне выбора!

- Из чего выбирать, чяво? Ты просто должен был остаться.

- Хватит, – попросил Костя и сгорбился, как будто небо рухнуло ему на плечи. – Мы говорили об этом. Я хочу учиться. Я должен учиться, чтобы стать кем-то.

- Ты уже кто-то. – Упрямо настояла Анна. – Ты – мой сын. Этого мало?

- Что за вопросы?

- Хочу тебя понять.

- Ты и так меня понимаешь. Ты говоришь «его» словами, – разозлился парень. – Это же его вопросы. Не твои, мам.

- Езжай, куда хочешь, но Виктор Ромал все равно будет твоим отцом. Все, что у него есть, он тебе хотел отдать, все, Костя, как отец отдает сыну. Жить было бы гораздо проще, если бы ты принял свою семью и продолжил дело своего отца.

- Да какое дело? Таскать всякую рухлядь с барахолки?

- Т э тут мангав , не говори так.

- Мне от него ничего не нужно.

- Т у хохавэса, мэ джином.

- Да я лучше землей буду давиться, чем…

Неожиданно раздался громкий скрип, входная дверь стремительно распахнулась, и порог пересекли несколько человек. Анна отвернулась, ринулась к плите, а Костя втянул глубоко в легкие тяжелый, влажный воздух и подтянул к себе тарелку.

Невнятный шум перерос в едкие ругательства. Заскрипели половицы. Ромал нарочно не поднимал глаз, доедал суп и убеждал себя, что ему наплевать на приход отца, а в груди загромыхало сердце. Тупое сердце. Почему его вечно нужно контролировать?

- Б ахталэс , – проговорили зашедшие на кухню мужчины.

Краем глаза Ромал заметил своего дядю Волана и двух его сыновей. Костя никогда с двоюродными братьями хорошо не общался, наверное, потому что считал их безмозглыми марионетками, которые с самого детства выполняли приказы родичей и бегали по метро и переходам, как голодранцы. Они обожали собирать монеты в фонтанах, в канализациях, а Костя обожал отнимать эти монеты и перепрятывать их.

Внезапно на стол что-то рухнуло. Дядя Волан застыл, Анна резко обернулась. Костя же не повел бровью. Он доел последнюю ложку супа и только потом поднял голову.

- Не против? – Поинтересовался прокуренным голосом Виктор Ромал и устремил на сына прищуренные, черные глаза. Глаза акулы. В руках он сжимал Костин рюкзак, серый и разорванный в нескольких местах. На кой черт он ему понадобился? – Язык проглотил?

Парень стиснул челюсти. Его отец был высоким, широкоплечим мужчиной с черной шевелюрой, черными глазами и черной душой. Он обвешивался дешевыми цепочками и с грацией лорда расхаживал по смердящим, тонущим в грязи районам. Из-под распахнутой рубашки торчали буквы блеклой татуировки. Там старший Ромал вытатуировал свое имя.

- Валяй. – Безразлично бросил Костя.

- С хрена ты приперся? – Виктор дернул за молнию и уселся за стол, нагнувшись над рюкзаком, как над ценным кладом. Грязные волосы, связанные в хвост, он отбросил назад, чтобы не мешались. Мужчина вытащил футболку и кинул ее одному из сыновей Волана, а потом ядовито усмехнулся. – Делиться надо.

- Мне не жалко.

- Что здесь забыл?

- По тебе соскучился.

Виктор на секунду замер, взглянул на сына, а затем хохотнул и продолжил рыться в рюкзаке, как помойная крыса.

- Домой, значит, вернулся.

- Не вернулся.

- То есть уйдешь скоро.

- Уйду.

- Опять.

- Ничего не изменилось. Я только…

Мужчина так неожиданно ударил кулаком по столу, что Анна зажмурилась, а Волан с сыновьями тревожно переглянулись. Лицо Виктора исказила гримаса ярости, уродливая и пугающая, и он с такой ненавистью уставился на Костю, что, будь его глаза лазерами, от Кости ни осталось бы живого места.

- Ты, значит, приходишь в мой дом, ешь мою еду, а потом нос воротишь?

- Я не ворочу нос.

- Но собираешься удрать.

- У меня учеба, я не могу ее забросить.

- И на хрен тебе сдалась твоя учеба? – Мужчина достал из рюкзака студенческий и в недоумении изучил его, осмотрел, как археологическую находку. На лбу у него появились складки. – Что за фигня?

- Пропуск.

- Без него не пустят?

- Не пустят.

Виктор фыркнул и, недолго думая, разорвал картонку пополам. Он ухмыльнулся, как шкодливый ребенок, а Костя вздохнул: очень страшный поступок. Неприятно, конечно, но восстановить студенческий куда проще, чем срастить кости. Пусть отец развлечется, издеваясь над вещами, а не над самим парнем.

- Мешок мусора, – рыкнул старший Ромал и сердито посмотрел на сына.

- А что ты там ожидал найти? Залежи золота?

- В городе есть чем поживиться.

- Я не для того поступал в институт.

- А для чего тогда, мать твою? С какого хрена ты опять сидишь на моей кухне?

- Я пришел к маме.

- Я пришел к маме, – визгливо повторил Виктор и вдруг резко подорвался на ноги. Ромал встал следом: секунды промедления могли вылиться в проблемы. – Никуда ты не пойдешь, чяво. От меня дважды не уходят.