Ночные животные

– Пиши уже сценарии к сериалам, – закатил глаза блондин и качнулся назад. Ветер ударил его в спину, и он прогнулся, засмотревшись на аспидное небо, затянутое тучами. – Такой ведь талант пропадает. Что ты забыл на юридическом? Ума не приложу.

Ребята оперлись о стену, нечаянно выстроившись по росту. Длинный Арт, Костя и Даня, ковыряющий носком ботинка мокрый асфальт. Утром прошел ливень, и теперь ямы тонули в грязи, а по воздуху разносился один из самых приятных запахов в мире.

Выглядели ли они со стороны странно? Более чем. Молчаливые. Скрытые в тени. На лицах – маски. В глазах – предвкушение. Их глаза горели ярче прожекторов, освещающих футбольное поле, и казалось, что случится нечто опасное, необычное… увлекательное. Кто бы мог подумать, что всего месяц спустя трое этих парней кинутся с головой в омут серьезнейших проблем?

– Ну а если не рапиру… – нерешительно предположил Арт, покосившись на Костю.

– То что?

– Да хоть биту.

– Как Харли Квин[19]?

– Как Харли Квин, но только без шортиков.

– Без шортиков – это нагишом, что ли? – прыснул Ромал и повернулся к Арту, и тот недовольно пихнул его в бок. – Да что? Как ты говоришь, так я и слышу.

– Тогда уши пойди прочисти.

– Почему мы решили поговорить именно с Игнатьевым? – неожиданно спросил Даня и с интересом посмотрел на друзей. Он специально «расплату» называл «разговором»: ему до сих пор становилось не по себе, когда он задумывался над тем, что им предстоит. – Евгений Игнатьев – физически опасный противник. Вы помните, как он выглядит? У него рост под два метра, а плечи – шире ваших вместе взятых.

– И что? – небрежно бросил Артур. – Не в плечах дело.

– А в чем тогда?

– Во внутреннем стержне.

– Предполагаю, это пафосное изречение для создания должного эффекта.

– Игнатьев вертит группой, как ему хочется. И именно он забрал дневник Маши. Его слушаются, будто местного Моисея. И знаешь, почему? Потому что людям весело. Весело смотреть, как над кем-нибудь глумятся. Главное, что не над ними. А остальное… по фигу! Сами бы они на такое ни за что не решились, а вот похохотать над представлением смельчака – это с большим удовольствием. Бараны. Только он не смелый, Дань. Он просто тупой.

– Я понимаю, но это не объясняет, почему мы рискуем. Вдруг он даст отпор?

– Пусть попробует.

– Попробует, – тихим голосом вставил Ромал и сплел на груди руки. – Ничего другого я от него не жду. – Костя не спешил пояснить свои слова. Он запрокинул голову и посмотрел на мигающий фонарь. Тот тух и загорался… как надежда… Было в этом нечто раздражающее. Если надежда так часто исчезает, не проще ли ее выключить? – Игнатьева нужно поставить на место первым. Ты боишься, что он – самый сильный, и именно поэтому мы и должны с ним пообщаться. Сначала с ним, а потом с Климентьевым.

– Еще один странный выбор, – пробормотал Даниил.

– Странный? Ну нет, это же система, Дань. Все просто. Сначала выбиваешь из колеи самого сильного, чтобы заявить о себе. А потом берешься за самого слабого.

– И толку?

– А как вы думаете? – Костя уставился на друзей. Те явно не понимали, к чему он ведет, и ему даже стало как-то скучно. – Самый слабый начнет паниковать, гении. Он боится сильнее всех, ноет громче всех. Сначала подрываем авторитет, а потом сеем панику. И что имеем? Группу бесхребетных марионеток, с которыми гораздо проще диалог вести.

Артур усмехнулся и растерянно покачал головой:

– Ты – чокнутый.

– Я – предусмотрительный. У Маши проблемы не с одним человеком, а с группой. И вразумить нам надо не одного человека, а двадцать. Каждого в переулке перехватывать? Ага, сейчас. Надо найти рычаги и воспользоваться ими. Ничего «чокнутого». Простейшая психология.

– Да ты мозгоправ, каких еще поискать. Всех насквозь видишь.

– Вижу.

Арт рассмеялся, удивленно вскинул брови и повернулся к своему вортако:

– А не чересчур ли самоуверенно ты восхищаешься самим собой?

– Я не восхищаюсь. Я констатирую факт. – Костя лишь пожал плечами. – Например, единственный способ поставить на место тебя – это спровоцировать активные действия.

– То есть врезать мне по носу?

– Иначе ты не слышишь. Ты привык, что все вокруг только языком треплют, и уже давно не получал тумаков. Кстати… ты вообще получал тумаки?

– Людям дорога жизнь. Обычно.

– Ну, все бывает впервые.

– Ага. Абсолютно все. Даже вот жизнь можно кому-то спасти впервые. – Арт поднял руку и помахал ею перед лицом Кости. Бинты пропитались зеленкой. Жуткое и довольно неприятное зрелище. – Как ты это прокомментируешь, судмедэксперт?

– При чем тут судмед…

– Хватит умничать.

– Почему сразу умничать?

– Все, я умываю руки. Сам с ним говори, – пробормотал Артур и поменялся с Даней местами. – Твой выход. Может, тебя «наш гений» еще не раскусил.

– Никого я не раскусываю.

– Как, вообще, человека можно раскусывать? – не понял Волков и приподнял маску. – Вы ведь понимаете, что чисто физически это маловероятно?

– Это такое выражение.

– К чему, вообще, такие выражения? Почему не называть вещи своими именами?