Ночные животные

– Ты работала? Извини. – Селиверстов подошел к сестре и внезапно обнял ее, а она улыбнулась, опустив подбородок ему на плечо. – Не думал, что мы оторвем художницу от искусства. Уже смастерила мою статую? Признавайся.

– Как раз работаю над этим.

Алина выпрямилась и помахала Косте с Даниилом.

– Выглядите уставшими. Долго добирались?

– Они не выспались, – отмахнулся Арт, по-хозяйски пройдя в холл.

– Да нет, на самом деле, все в норме.

– Чего застыли? Давайте уже, проходите. Может, чай поставить?

Девушка чуть ли не затолкала ребят в дом, закрыла за ними дверь и вновь широко улыбнулась. Она наверняка заметила, каким испуганным стало лицо Дани, каким сбитым с толку выглядел Костя. Ромал изо всех сил пытался не показывать своих чувств, но… Как можно было притворяться, будто ничего особенного не происходит, когда он переступил порог самого красивого дома из всех, что он когда-либо видел? Мраморный пол, молочно-бежевые стены, деревянная лестница с золотыми поручнями и огромные зеркала. Светлый и невероятно уютный семейный уголок, завораживающий теплом и спокойствием. Ромал откашлялся, затормозив в проходе, а Даня пристроился рядом.

– Вы не будете проходить? – растерялась Алина.

Артур наконец вспомнил, что он не один, и развернулся на пятках. Костя и Даниил не торопились разуваться и казались двумя истуканами, оказавшимися в центре вулкана.

– Слушай, мы чай не будем, – опомнился Селиверстов и подскочил к сестре. – Нам бы визитки забрать, и мы покатим в Кингисепп.

– Что за Кингисепп?

– Небольшой город в ста тридцати километрах от Санкт-Петербурга, – выстрелил Даниил с умным видом. – Там родилась моя мама – Ирина Волкова. Когда отец заболел, пришлось перебраться к родственникам. Я плохо помню это время, мне тогда исполнилось восемь, и меня не интересовали проблемы родителей, меня тогда вообще мало что интересовало. Ты можешь поехать с нами, Алина, если есть желание и возможность.

Девушка удивленно вскинула брови и поглядела на брата:

– Ты им еще не надоел?

– Да они меня обожают.

– Всем сердцем, – едва слышно бросил Костя, осматривая портьеры на окнах. Затем повернулся к друзьям: – Нам мало одного Селиверстова. Мы хотим сразу двоих.

– С двумя-то управишься?

– После гусарских усов мне ничего не страшно, – принял вызов парень.

– А зеленка ведь уже не видна, – улыбнулась Алина и шагнула к Ромалу, – долго вы, должно быть, ее оттирали.

– Только сегодня и оттерли.

– Как же вам жутко не повезло! Кто мог так поступить?

– Да одна сумасшедшая, – вмешался Артур, опуская широкие ладони на плечи сестры. – Решай давай… поедешь с нами? Потому что, если поедешь, нужно выдвигаться. Иначе мы побежим вслед за автобусом, а у меня все мышцы после тренировки ноют.

– И не только мышцы, – рассмеялась девушка.

– Алин.

– Ладно, не нуди. Дайте мне пару минут, хорошо? Я быстро.

Алина пошла на второй этаж, а Ромал аккуратно облокотился о стену и спросил:

– На ее языке «пара минут» – это полчаса?

– Да пусть только попробует. Мы вечно вместе куда-то ходили, я брал ее с собой на тусовки, сборища, и в основном она развлекалась в компании парней, выросла среди них. Так что привыкла собираться, как в казарме. Если она собиралась дольше, мы просто уходили, а она в одиночестве пересматривала «Сумерки» – вот и весь урок.

– Тяжелое у нее было детство.

– Тяжелейшее, – подхватил Костин сарказм Селиверстов.

Пока Алина приводила себя в порядок, Артур показал друзьям зал и кухню. Даниил разглядывал высокие массивные колонки рядом с плазменным телевизором, а Ромал застыл перед стеллажами с книгами: десятки томов синего цвета по уголовному праву, за ними – несколько фиолетовых юридических журналов, дальше – толстенные зеленые юридические словари, экземпляров так двадцать. Костя, казалось, даже услышал, как его челюсть со стуком повалилась на пол.

– Впечатляет, – невольно прошептал он.

– Да это папа выделывается. Все самые важные книжки он хранит у себя в кабинете, и вот там настоящая библиотека, поверь мне. – Артур покачал головой. – Знаешь, когда я совсем малой по дому бегал, папа мне даже дышать в его кабинете запрещал… носился за мной по всему коттеджу. Хотя лучше бы он так за Алинкой следил. Однажды она тайком пробралась в его кабинет и изрисовала каракулями его документы. Шуму было… жесть.

Костя криво улыбнулся и заметил на соседнем стеллаже рамки с фотографиями. Что-то екнуло у него в груди – что-то странное, колкое. Вот снимок Артура на соревнованиях с фехтовальной маской под мышкой, Алина показывает на камеру ладони, испачканные желтой краской. Миловидная блондинка с прямыми короткими волосами обнимает широкоплечего мужчину.

Ромал нахмурился, отвернулся и неуклюже взъерошил угольную шевелюру, понятия не имея, отчего на душе так потяжелело. Он отошел к окну и выглянул на улицу, упрямо и наивно предполагая, что скоро полегчает, что странное чувство исчезнет. Но острые когти уже стиснули легкие. Дышать вдруг стало трудно. В такие моменты обычно думаешь о том, что лучше было бы вообще не дышать.