Ноев ковчег

– Ого, как все здорово складывается, – обрадовался Петька. – Обязательно завтра наведаемся к твоему соседу, поторгуемся, отчего ж не поторговаться.

Но особого торга не понадобилось – рама оказалась ржавой и поломанной железякой. Кроме того, отсутствовал руль, педали с шатунами и звездочкой. Потому раму просто выменяли на водяной кран, оставшийся у Петьки от парового двигателя. Остальное пришлось покупать или менять на харчи в Одессе на базаре. Зато, как только сошел снег, Петька торжественно вкатил сверкающий новой краской велосипед в комнату и вручил опешившей Женьке со словами:

– Тебе. Люблю.

Женька совсем по-девчоночьи запищала от восторга, запрыгала на месте и захлопала в ладоши, а потом расплакалась, бросилась на шею, покрыла его лицо поцелуями, повторяя: – Спасибо, спасибо, муж мой хороший, люблю тебя!

Конечно, велосипед и в мечтах рядом не стоял с тем козырным мотоциклом, который прикатил Женьке Борька на шестнадцатилетие, а она променяла на судьбоносную железнодорожную гайку. Но здесь и сейчас, в настоящем, посреди голода, разрухи, холода – это был невероятно богатый подарок.

Ее совсем не смущали колеса разного диаметра, а мужскую раму с лихвой компенсировало детское сиденьеце со спинкой, подлокотниками и упорами для ног – предмет неподдельной гордости Петьки и его оруженосцев.

– Вот смотри, сюда посадишь Нилочку, сюда она поставит ножки, а вот этим ремешком ты пристегнешь ее, чтоб не вывалилась случайно под колеса. А если заснет по дороге – не беда, подлокотники широкие, спинка высокая и мягкая, можешь не беспокоиться, выспится в лучшем виде, как барыня…

– А сзади, за сиденьем, что за железная коробка? Ты свою шарманку, что ли, сюда приладил?

– А это уже моя придумка! Ну, не совсем шарманка – крышка-то плоская… Это ящичек для всякой всячины… Пока не знаю какой, но ты разберешься. А еще на нем можно сидеть… Не очень мягко, конечно, железо все-таки, но в случае чего вполне подходящее место…

Женька снова повисла у Петьки на шее с поцелуями.

Весной стало повеселее, или просто человек привыкает и приспосабливается к любым условиям? Жизнь семьи Косько упорядочилась, Женька наконец наладила бухгалтерию колхоза, перестала задерживаться на работе, быт уже не донимал ее так, как раньше, стряпня, благодаря заочным курсам у молдаванских кулинаров, перестала быть проблемой, а в случае мелких неудач или недочетов на помощь моментально приходили мегазапасы специй из посылки. По селу даже стали ходить легенды о чудесных городских пирогах размером не больше мизинца, что готовит жена инструктора. Источником этих кулинарных мифов являлись вечно голодные бывшие батраки, подопечные Петьки, которые нет-нет да и попадали под разными предлогами к ним за обеденный стол.

И теперь пусть не каждый вечер, но несколько раз на неделе Женя садилась на велосипед, брала с собой Нилочку и каталась по селу и по округе до темноты. А когда совсем потеплело, прогулки стали более продолжительными и уже вполне целевыми – Женька упорно искала подходящее место для пикника с мужем. Но пикника не простого, потому и требований к месту было несколько: во-первых, достаточно далеко от села, потому что и за ней, и за Петькой вечно таскались какие-то любопытствующие, во-вторых, достаточно уединенное, чтобы можно было вместе пострелять, как тогда, на пляже в Аркадии, а потом и насладиться близостью друг друга и наконец-то в голос, а не затыкая сладкие стоны подушкой. Задача в практически безлесой полосе была ой какая непростая.

Но Женя не сдавалась – вместо перелеска или рощицы было принято решение искать подходящий овраг, в идеале – с родничком ну или с болотцем на крайний случай. Нашла очень подходящий, вдали от дороги, к нему вела еле заметная тропинка. Ей даже показалось, что она слышит журчание воды. Тут же слезла с велосипеда и, взяв Нилочку на руки, стала осторожно спускаться вниз. Слух не обманул— родничок был, он весело и беззаботно журчал и, нырнув под заросли дикой малины, уходил куда-то вниз по дну оврага. Возможно, там и находилось вожделенное озерцо. С ребенком на руках лезть в такие кущи Женя не осмелилась и решила в ближайшие дни, оставив девочку на попечение отца, вернуться сюда, вооружившись подходящим инструментом, чтобы продраться сквозь разросшийся малинник.

Так она и сделала. Оделась соответствующе – в рабочую куртку мужа, прихватила с собой спички, пару кусков хлеба, одолженные у кузнеца здоровенный нож-секач и рабочие рукавицы, а мужские шаровары, по моде тех лет, она носила с самой зимы – удобно, тепло да и фигура позволяет: уж очень привлекательна она была в подобном наряде, так что любая сельская баба при встрече сатанела, поджимала губы и плевала ей вслед, а мужики останавливались, поворачивались и долго смотрели… Ну, если были одни, а если нет, то все равно останавливались, но ненадолго, потому что тут же вмешивалась возмущенная благоверная с криками и проклятьями.