"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

– Я не слышал полного текста пророчества и узнал его совсем недавно. Все те годы… Дамблдор ловко заставил меня служить «памяти Лили», оберегая её сына. Он знал, что Тёмный Лорд вернёт себе силу. Он поверил в то, что только Поттеру дано его победить. Но лишь ценой жизни. Всё это время он растил Гарри Поттера как победителя-камикадзе. После того, как Дамблдора поразило смертоносное проклятье какого-то перстня, он взял с меня слово оборвать его жизнь. В нужный момент. Чтобы подтвердить мою преданность Тёмному Лорду и продолжать выполнять его, Дамблдора, план. Я уже тогда был не уверен, на чьей нахожусь стороне. А потом Альбус Дамблдор рассказал мне всё. Слова пророчества. И суть той миссии, которую он готовит для Гарри Поттера. А самое страшное – самое страшное для меня – я понял, что в этот план чудесно укладывалась смерть Лили Эванс. Без неё и плана-то никакого не было бы. Он знал о том, что она погибнет, и дал ей умереть. Я даже не удивился бы, узнай, что он сам это подстроил. Точно так впоследствии он знал и о том, что Квиррелл находился под контролем Тёмного Лорда – и он дал ему волю, ибо нужно было настроить «оружие» на нужный лад. Знал он о том, что Крауч помогал Тёмному Лорду возродиться, и знал, каким способом – но позволил это. Всё по плану. Он даже погиб практически по плану, старый мерзавец! Благо, всё же хлебнул перед кончиной мутной водицы. Уже за одно это я буду благодарен вашему отцу до конца своих дней!..

– Неужели ты возненавидел Дамблдора за то, что он собирался позволить Гарри умереть? – не поверила Гермиона.

– Он лгал мне всю мою жизнь, мисс Грэйнджер. Он сломал эту жизнь. Именно он. Меня больше не тревожит судьба Гарри Поттера. Он всегда был лишь осколком Лили Эванс, слишком испачканным Джеймсом Поттером для того, чтобы я мог его ценить. Но я винил себя в её гибели и отдавал долг. Теперь мне известно то, чего я никогда не смогу простить ей. Чувство вины пропало. Гарри Поттер противен мне. Больше, чем был когда-либо.

Снейп умолк. Гермиона тоже молчала.

– Вы хотите знать что-то ещё, Кадмина? – наконец спросил зельевар.

– Почему ты рассказываешь мне всё это? – прошептала Гермиона.

– Такова воля Тёмного Лорда.

– Северус, я… Мне жаль, что я ворвалась в твою память. Это было… совершенно не нужным. Всё это. Прости меня, пожалуйста. Я больше никогда не затрону эту тему. И в дальнейшем во время занятий я лично прошу тебя все нежелательные воспоминания сливать в Омут памяти.

– Вы всё же желаете продолжить? – поднял брови её собеседник.

– Учиться у мастера – лучший путь к совершенству.

* * *

Следующая неделя была и странной, и прекрасной. Гермиона продолжила занятия со Снейпом и преуспела в них ещё больше, чем прежде. Она гордилась этим, и не только она.

Тёмный Лорд уделял дочери достаточно времени – их беседы у камина вечерами вновь стали обязательным ритуалом, как и встречи с Люциусом после них.

Старший Малфой стал более… открытым? Не то слово, которое можно применить к Люциусу Малфою. Именно сдержанность эмоций и буйная страсть желаний влекли Гермиону в спальню этого мужчины, невзирая на усталость или что бы то ни было ещё. Она знала – скоро сказка кончится, она вернётся в Хогвартс. Нельзя упускать ни дня.

Свободное же время, а его было не так много, ведьма проводила за толстой книгой в чёрной бессловесной обложке – рождественским подарком Тёмного Лорда. Фолиант скрывал в себе много тайн. И одна из основных – аспекты обряда, к которому готовился Волдеморт. Обряда, который должен был изменить весь мир… Но он был не просто сложен – действо казалось невыполнимым, хотя Гермиона и верила в своего отца.

Если бы у него только получилось! Всё бы окончательно встало на свои места. Но до цели было далеко. Очень далеко. Годы… А может, и больше.

В среду, последний день уходящего года, узким семейным кругом отпраздновали семьдесят первый день рождения Тёмного Лорда. Гермионе, давно привыкшей к отличному от маггловского процессу старения представителей магического мира, всё же сложно было до конца осознать эту цифру. К тому же торжество стало для гриффиндорки полнейшей неожиданностью, и она ещё весь следующий день дулась за то, что её не предупредили заранее.

Сказка оборвалась для Гермионы второго января нового 1998-го года. Она привычно проснулась в постели Люциуса, уже совсем не ощущая неловкости или волнения. Неустанного аманта(1), как это случалось почти всегда, уже не было рядом. Ведьма приняла душ, оделась и спустилась вниз, к завтраку.

В столовой, помимо тех, к кому она так привыкла в поместье, восседала и его законная хозяйка.

Нарцисса Малфой вернулась домой.

– Кадмина, я не видела тебя очень давно, – сдержанно улыбнулась ведьма, поднимаясь ей навстречу.

– Здравствуйте, тётя, – пробормотала Гермиона, проходя в комнату и невольно пробегая взглядом по непроницаемому лицу своего любовника. – Я… Очень рада. Это немного неожиданно.

– Я здесь живу, – учтиво напомнила Нарцисса, и Гермиона улыбнулась в ответ. Но чувствовала она себя далеко не весело.