Гарри всем сердцем хотелось ответить «да», но почему-то это простое слово не желало сходить с его губ. Аберфорт, похоже, угадал его мысли.
– Я хорошо знал своего брата, Поттер. Он научился скрывать и утаивать ещё на руках нашей матери. Утайки и ложь – мы выросли на этом, и Альбус… у него был врождённый талант.
Глаза старика скользнули к картине над каминной полкой. Гарри заметил теперь, что это единственный портрет в комнате. Ни фотографии Альбуса, ни ещё чьего-нибудь изображения здесь не было.
– Это ваша сестра? Ариана? – спросил Гарри, чтобы что-то сказать.
– Да, – резко отрeзал Аберфорт. – Начитался Риты Скитер, приятель?
– Я слышал о ней от Элфиаса Дожа, – попытался выкрутиться тот.
– Старый дурак! – буркнул Аберфорт, пригубливая стакан, который держал в руках. – Всерьёз верил, что мой братец весь так и лучился светом! Что ж, он не один такой, вот и ты всё ещё этому веришь, судя по всему.
Гарри молчал. Ему не хотелось выказывать сомнения и неуверенность, терзавшие его в последние месяцы по поводу Дамблдора. Свой выбор он сделал, когда добрался до чаши Пуффендуй. Он решил идти дальше до конца.
Гарри встретил взгляд Аберфорта, так разительно схожий с взором его брата: ярко-синие глаза словно рентгеновскими лучами пронизывали собеседника, и Гарри казалось, что Аберфорт читает его мысли и презирает его же за них.
– Профессор Дамблдор доверял мне, – тихо сказал Гарри. – Он уважал меня и любил.
– Вот как? – откликнулся старик, кивая. – Забавно! Большинство из тех, кого мой брат очень любил, кончили хуже, чем если бы ему вовсе не было до них дела.
– Что вы хотите этим сказать?! – выдохнул Гарри.
– Не обращай внимания, – ответил старик.
– Но вы говорите очень серьёзные вещи! – не отступался тот. – Вы имеете в виду вашу сестру?
Аберфорт уставился на него. Несколько секунд губы старика шевелились, словно он пережевывал слова, которые хотел проглотить. Потом старый волшебник заговорил:
– Когда моей сестре было шесть лет, на неё напали трое маггловских мальчишек. Они увидели, как она колдует – подглядели через садовую изгородь. Она ведь была ребёнком и не умела ещё это контролировать – ни один волшебник в этом возрасте не умеет. То, что они увидели, их, надо думать, испугало. Они перебрались через изгородь, а когда она не смогла показать им, в чём тут фокус, маленько увлеклись, пытаясь заставить маленькую ведьму прекратить свои странные дела.
Аберфорт поднялся на ноги: высокий, как и его брат, он стал вдруг страшен в своей ярости и безысходной боли.