"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

– Ты не отдашь этот кулон Гарри Поттеру, – прервал её мучения Тёмный Лорд, улыбаясь со смесью иронии и удовлетворения. – Я подождал ровно столько, сколько было необходимо, дабы убедиться в этом. Ты ещё, возможно, решишь отречься от меня, повинуясь обманчивому чувству вины, – но тогда сама вернёшь кулон и удалишься далеко: и от меня, и от Гарри Поттера. Возможно, уедешь из Великобритании. Или даже решишь оставить магический мир – всякие глупости порой посещают людей, отягчённых чувством вины перед совестью. Но ты не станешь помогать кому-либо ускорить мою смерть, Кадмина. Как, впрочем, не станешь и помогать мне приблизить последний час мистера Поттера, какую бы сторону в нашем… хм, противостоянии… ты ни заняла.

Гермиона вздрогнула.

– Не волнуйся, – добавил Волдеморт, не пытаясь сдержать улыбки, – я не собираюсь убивать Гарри Поттера. Зачем? Мне пока совершенно не мешает этот молодой человек. Он строит иллюзии о своей значимости, думает, что я лихорадочно, обливаясь холодным потом, ищу лазейки к его смерти. Но ты ведь понимаешь – это так просто. Только зачем? Перевернуть магический мир, лишить последней надежды на спасение от того, кто и не пытается его уничтожать? Я не всадник апокалипсиса и не мессия. Зачем разрушать всё? Жизнь дана, чтобы жить – в силу своих возможностей и желаний. У меня есть власть, Кадмина. И она позволяет мне вольно обращаться со своим временем. Строить долгоиграющие планы. Ничего нельзя делать сгоряча, я имел неосторожность убедиться в этом на своём собственном опыте. Мировое господство – лишь иллюзия власти. Хозяева марионеток всегда остаются в тени.

– Но Гарри опасен. Он хочет убить тебя.

– Меня, Северуса, Люциуса, Беллу, Драко Малфоя, Хвоста, – нараспев перечислил Тёмный Лорд. – У него паранойя, Кадмина. Убить всех. Вот кто действительно способен разрушить мир, чтобы создать свой. Не я, а он. Но Гарри Поттер – всего лишь дитя. Пусть играет – к счастью, я имею полную возможность контролировать каждый его шаг. Избавляться от него бессмысленно. Или моя дочь желает крови?

– Нет! – испугалась Гермиона. – Просто я считала, что ты всегда к этому стремился.

– Desipere in loco(1), – развёл руками Волдеморт. – Сейчас это более чем нежелательно. Белла говорила, ты очень хотела кое-что обсудить со мной, – добавил он.

– Ах, да, – вновь смешалась Гермиона, – книга… Дело в том, что Дамблдор… Он завещал мне одну вещь…

– Белла передала мне, – кивнул Тёмный Лорд. – И что же удалось понять за истекшее время?

– Ничего, – смутилась Гермиона. – Я ничего не могу отыскать в этих текстах.

И она с надеждой посмотрела на Волдеморта.

– Мы постараемся решить эту задачу на Рождество, – усмехнулся тот. – Если Гарри Поттер не сделает этого раньше.

Гермиона хмыкнула.

– Я могу отослать тебе книгу с совой или передать через Генри.

– Не стоит. Мистер Поттер может спросить её у тебя в любую минуту. Ненужно спешить без нужды. Не забивай себе голову ребусами Альбуса Дамблдора, Кадмина, если нет прямой необходимости их решать. Его загадки вытягивают слишком много сил и времени. А тебе нужно учиться. Как, к слову, успехи на поприще знаний? Всё получается?

– Разумеется, – пожала плечами Гермиона. – Как всегда.

– Когда я был в твоём возрасте, всё давалось мне легко.

– А сейчас?

– А сейчас жизнь показала зубы. Настоящие клыки. И никакому, даже самому умелому укротителю хищников, не может быть легко в такой компании. Но тем хмельнее будет победа…

________________________________________

1) Безумствовать там, где это уместно (лат.).

* * *

После той ночи Гермиона окончательно изменилась. Всё то, что только зарождалось в ней само по себе, что было лишь неуловимым, призрачным ощущением угрозы, аккумулируемое Хоркруксом, воплотилось в живую реальность. Как тогда, летом, в подземельях поместья Малфоев, ещё будучи диадемой с потемневшими изумрудами, этот осколок души Волдеморта выпростал гнев и усыпил разум, подтолкнув Гермиону совершить поступок, который она долго ещё не могла себе простить и так никогда и не сумела понять, так и теперь тлетворное действие серебряного кулона незаметно усыпляло в ней жалость, чувство вины, терпение к чужим ошибкам, сострадание; и будило самые элитные из семи смертных грехов – гордыню, гнев, похоть и алчность.