Ногайские народные сказки

— Оставь меня одного, — обратился ногаец к жене туркмена, — Я не могу молиться при тебе.

Женщина ушла, а ногаец подошел к могиле и заревел, как бык.

Услышав рев быка, туркмен закричал:

— Проклятый бык! Как он сюда попал?!

С этими словами он выскочил из могилы, чтобы прогнать быка, и увидел ногайца.

Тут оба хитреца стали обниматься и целоваться, приговаривая:

— В хитрости мы не уступаем друг другу.

38. Шахаржан

В давние времена на берегу Кубани жил один хан. Звали его Асылбек. В его ханстве было несколько аулов. Асылбек не заботился о жителях аулов. Им жилось тяжело и безрадостно.

Много лет Асылбек прожил в безделье и скуке. В один из дней он повелел собрать весь народ. Когда люди собрались, хан сказал им:

— Вы — мои рабы, и то, что я прикажу, должны исполнить не позднее завтрашнего утра, иначе не сносить вам головы. У такой-то балки лежит камень. Вы должны содрать шкуру с того камня и утром принести мне. Не принесете — прикажу всех убить.

Люди стали роптать, но ни один не посмел возразить хану. Весь день народ пребывал в печали и горести.

В том ханстве жил старик по имени Касым. Жена его умерла, и он один растил двенадцатилетнюю дочь Шахаржан. Касым, услышав приказ хана, огорчился больше других — ведь если он умрет, его дочь останется совсем одна! Опечаленный, он пришел домой. Шахаржан подала старику ужин, но ему не хотелось есть. Мысль о том, как выполнить приказ хана, не давала ему покоя.

— О чем ты думаешь, отец? Что-нибудь случилось? — спрашивает Шахаржан.

— Что тебе до моих дум, бедовая! — отвечает старик.

— Почему ты не поведаешь мне о своей печали, отец? Может, я сумею помочь тебе!

Касым рассердился:

— Ах ты бедовая! Мало мне забот, так еще ты последнюю ночь не даешь мне покоя!

Потом он немного успокоился, подумал и сказал:

— Наш хан с ума сошел, приказал нам до завтрашнего утра содрать шкуру с камня. Если мы не выполним его приказа, он убьет нас.

— Хан приказал принести шкуру камня? И вы не смогли ничего ответить ему? — спрашивает девочка.

— А что бы ты ответила?

— Я бы сказала так: «Хан-агай, ты самый почтенный из нас, твое слово — верное слово. То, что ты не зарезал, для нас — арам. Поэтому сначала ты сруби голову тому камню, а уж потом мы все вместе сдерем с него шкуру».

Старик подивился уму дочери и обрадовался, что спасет свой народ от смерти, когда завтра передаст хану слова Шахаржан.

С рассветом весь народ собрался во дворе хана. Каждый из них, опустив голову, ждал своей горькой участи. Только Касым не предавался печали.

Наконец хан вышел к народу и спрашивает:

— Ну как, принесли шкуру камня?

Тут Касым выступил вперед и говорит:

— Хан-агай, разреши мне сказать несколько слов перед смертью.

— Говори, да только все равно примешь смерть, раз не содрал шкуру с камня.

Тут старик сказал то, чему научила его дочь. Хая от удивления слова не мог сказать, а потом приказал:

— Идите все по домам, а старик пусть останется.

Ханский двор опустел, и старика стали терзать мрачные мысли. «Вот послушался дочери, — думал он, — и теперь меня ждет смерть».

Тем временем хан спрашивает:

— Кто тебя научил так ответить мне?

Старик испугался за жизнь дочери и ответил:

— Никто меня не учил, сам додумался.

— А почему же ты вчера молчал? — рассердился хан.

Тогда старик испугался еще больше и говорит:

— У меня есть дочь Шахаржан, двенадцати лет, вот она и научила меня так ответить.

— Ну что ж, раз твоя дочь так умна, посмотрим, что дальше будет.

С этими словами хан ушел в дом, а старик еще больше опечалился. «Что же теперь будет?» — думает он.

Тут хан выходит из дому и выносит шерсть с одной овцы.

— Отнеси эту шерсть дочери, — говорит он. — Пусть к утру сошьет чепкен, бурку и башлык, чтобы я мог надеть все это и отправиться в путь.

Старик взял шерсть и с поникшей головой побрел домой.

— Вот, бедовая, народ ты спасла от смерти, а меня повергла в горе. Из этой шерсти хан повелел тебе к утру сшить чепкен, бурку и башлык.

— Не волнуйся, атай, я найду выход, — отвечает дочь.

Старик лег спать, а едва настало утро, вскочил, вспомнив наказ хана. Смотрит: шерсть лежит как лежала, а Шахаржан спит!

— Что я скажу хану?! — воскликнул старик.

Шахаржан проснулась, вышла из дому и вскоре вернулась с ивовым прутиком. Она протянула его отцу и говорит:

— Отнеси этот прутик хану и скажи ему так: «Шахаржан просила сделать из этого прутика все, что нужно для шитья чепкена, бурки и башлыка».

Старик пришел к хану, а тот говорит:

— Ну, где одежда, что сшила твоя мудрая дочь?

Тут старик отдал хану ивовый прутик и повторил слова дочери.

Хан выслушал его, подумал, а потом принес куриное яйцо, отдал его старику и говорит:

— Отнеси это яйцо дочери. Пусть сделает так, чтобы за одну ночь из яйца вылупился цыпленок и подрос до курицы. Курицу пусть ощиплет и зажарит мне на дорогу, и ты принесешь курицу сюда.

Старик взял яйцо и понурый пошел домой. «Эх, если бы я не был так беден, — думает он, — и у меня были бы куры, я бы одну из них ощипал, и зажарил, и хану отнес». Дома старик отдал яйцо дочери и передал ей наказ хана.

— Не тревожься, — отвечает дочь. — Ложись спать, до утра я что-нибудь придумаю.