Ноги из глины

Но присутствие Моркоу не прошло незамеченным. Драка постепенно сошла на нет, и все сделали вид, как будто просто пришли в трактир по своим делам. У каждого на лице было написано: «Топор? Какой топор? Ах, этот? Я просто хотел показать его своему старому приятелю Бьорну, да, Бьорн?»

– Ну ладно, – сказал Моркоу. – Что там за история с отравлением? Господин Буравчик, сначала вы.

– Это гнусная ложь! – закричал Буравчик откуда-то из кучи-малы. – У меня приличное заведение! Столы такие чистые, что плюнуть некуда!

Моркоу поднял руки, чтобы унять общий галдеж.

– Я слышал, что-то не так с крысами, – сказал он.

– Крысы у меня самые отборные! – крикнул Буравчик. – Жирные, откормленные, из лучших подвалов, не какие-то там помоечные! И, чтоб вы знали, их не так-то просто раздобыть!

– А если раздобыть не получается, что тогда, господин Буравчик? – спросил Моркоу.

Буравчик помолчал. При Моркоу было трудно врать.

– Ну ладно, ладно, – пробормотал он. – Когда их не хватает, я, может, изредка и разбавлю ассортимент куриной ножкой или говядины добавлю, но совсем чуть-чуть…

Гномы снова загалдели:

– Ха! Ничего себе чуть-чуть!

– Вы спуститесь, спуститесь к нему в погреб, господин Моркоу!

– Да этот паршивец берет бифштекс, вырезает в нем ножки и заливает это все крысиным соусом!

– Значит, вот она, ваша благодарность? – с жаром спросил Буравчик. – Стараешься тут для вас, снижаешь цены, последнее от сердца отрываешь, а вы…

– Не то мясо ты от сердца отрываешь!

Моркоу вздохнул. В Анк-Морпорке не было никакого санитарного контроля. С тем же успехом можно было бы поставить в аду датчики дыма.

– Ну хорошо, – сказал он. – Но бифштексом нельзя отравиться. Нет, правда нельзя. Нет. Нет, хватит, молчите. Нет, все равно нельзя, что бы там ваши мамы ни говорили. А теперь, Буравчик, расскажите, что там с отравлением.

Буравчик выбрался из кучи и поднялся на ноги.

– Мы вчера готовили Крысиный Сюрприз для Сыновей Кровавого Топора – у них был ежегодный званый ужин, – сказал он. Все застонали. – И он был из крысятины! – продолжил он, повысив голос, чтобы перекрыть жалобы. – Его ни из чего больше не сделаешь – слушайте, ну оттуда должны крысиные носы торчать, в конце концов! Лучших крыс на это пустили, чтоб вы знали!

– А потом вам всем стало плохо? – спросил Моркоу и достал блокнот.

– С меня всю ночь пот катился!

– В глазах двоилось!

– Я теперь на двери в уборной знаю каждый сучок!

– Запишу «определенно да», – сказал Моркоу. – А что еще подавали на ужин?

– Хвостолетки с крысиным кремом, – ответил Буравчик. – Все приготовлено по санитарным нормам.

– В каком смысле «по санитарным нормам»?

– Я строго-настрого велел повару помыть руки, как закончит с готовкой.

Гномы закивали. Это и правда отвечало санитарным нормам. Ходить с грязными руками, еще чего!

– Слушайте, вы тут не первый год едите, – сказал Буравчик, чувствуя, что чаша весов едва заметно качнулась в его сторону. – И никогда раньше такого не было, верно же? О моих крысах весь город говорит!

– О ваших цыплятах тоже весь город заговорит, уж будьте покойны, – сказал Моркоу.

На этот раз все засмеялись – включая Буравчика.

– За курятину простите, чего уж там. Но у меня был выбор: или курица, или на редкость дрянные крысы. Вы же знаете, я всегда закупаюсь у Двинутого Крошки Артура. Что ни говори, но поставщик он надежный. Таких крыс больше ни у кого не найдешь. Это всем известно.

– Речь про Двинутого Крошку Артура с Тусклой улицы? – спросил Моркоу.

– Про него. Крысы у него как на подбор, без единого пятнышка.

– А от последней партии что-то осталось?

– Пара штук. – Буравчик переменился в лице. – Эй, думаете, это он их отравил? Никогда не доверял этому проходимцу!

– Мы ведем следствие, – сказал Моркоу. Он убрал блокнот. – Мне, пожалуйста, пару крыс. Вот этих самых. С собой. – Он заглянул в меню, похлопал себя по карманам и вопрошающе обернулся на Ангву, которая стояла в дверях.

– Тебе не обязательно за них платить, – устало сказала она. – Это же вещественные доказательства.

– Нельзя наживаться на бедном невинном торговце, который, возможно, пал жертвой обстоятельств, – сказал Моркоу.

– Вам с кетчупом? – спросил Буравчик. – Только с кетчупом дороже.

Траурная повозка медленно катилась по улице. Судя по виду, на нее потратили немало денег. В этом вся Зацепильная улица: здесь привыкли откладывать. Ваймс это отлично помнил. На Зацепильной улице вечно откладывали на черный день, даже если вокруг уже стояла непроглядная темень. И любой местный житель умер бы со стыда, если бы его похороны сочли недостаточно пышными.

За повозкой шли полдюжины фигур в траурных одеждах и еще пара десятков людей, которые постарались нарядиться во что-то приличное.

Ваймс, держась поодаль, дошел с процессией до самого кладбища за Храмом Мелких Богов. Там он принялся неловко слоняться среди надгробий и печально склоненных деревьев, ожидая, пока священник закончит бормотать.