Ноги из глины

– Именно, – подтвердил Моркоу. – Его выставляют тут всего две недели. Это тот самый хлеб, которым Б’хриан сражался во время битвы при Кумской долине, когда убил пятьдесят семь троллей! – Впрочем, Моркоу, вспомнив о гражданском уважении, тут же справился с неподобающим восхищением. – Однако это было очень давно, и мы не должны позволять древней истории ослеплять нас и портить отношения в многоэтнической общине века Летучей мыши.

Скрипнула дверь.

– Этот боевой хлеб, – издалека сказала Ангва, – он черный, да? Несколько крупнее обычного?

– Все правильно, – кивнул Моркоу.

– А господин Хопкинсон… Это такой маленький человечек? Невысокий, с белой острой бородкой?

– Он самый.

– И у него проломленный череп?

– Что?

– Я думаю, тебе лучше подойти сюда и посмотреть самому, – сказала Ангва, отступая назад.

Дракон, Король Гербов, сидел один среди свечей.

«Итак, командор Сэмюель Ваймс… – размышлял он. – Глупый человечишка. Не видит дальше своего носа. И такие люди достигают больших высот в нынешние дни. Хотя и от таких людей есть своя польза, надо полагать, поэтому Витинари и выбрал его. Глупец способен на то, о чем умный даже помыслить побоится…»

Вздохнув, Дракон подтянул к себе другую книгу. Она была ненамного толще, чем те, что были разбросаны по комнате, – факт весьма необычный, учитывая ее содержание.

Этой книгой Дракон очень гордился. Самое удивительное – хотя Дракон уже давным-давно ничему не удивлялся, по крайней мере последнюю сотню лет, – так вот, самое удивительное, что некоторые части книги дались очень легко. Ему даже не надо было читать. Он знал книгу наизусть. Фамильные древа были аккуратно посажены там, где нужно, и сопровождались всеми необходимыми комментариями.

Первая страница носила следующее заглавие: «Потомки Короля Моркоу I, Волею Богов Правителя Анк-Морпорка». Длинное и сложное фамильное древо занимало следующую дюжину страниц, пока не достигало слов: «Женат на…» Дальнейшее было вписано карандашом.

– На Дельфине Ангве фон Убервальд, – прочитал Дракон вслух. – Отец – и, ах-ха, сир – барон Гай фон Убервальд, также известный как Сереброхвост; мать – госпожа Серафина Сокс-Блунберг, также известная как Желтоклык, происходящая родом из Орлеи…

Эта часть была большим достижением. Он предполагал, что у его агентов будут серьезные трудности с прослеживанием волчьей стороны в происхождении Ангвы, но оказалось, вопросам родословной горные волки уделяют внимания не меньше, чем люди. Предки Ангвы явно происходили из вожаков стаи.

Дракон, Король Гербов, ухмыльнулся. Ну а к какому виду ты принадлежишь – это уже не так важно. Главное – чтоб щенята вышли породистыми.

Впрочем, ладно. Это было будущее, которое только могло случиться.

Он отодвинул книгу в сторону. Долгая, очень долгая жизнь дает многое. К примеру, ты постигаешь, насколько изменчивым бывает будущее. Люди говорили что-то типа: «Наши времена мирные» или «Эта империя будет жить тысячу лет», и меньше чем через полпоколения никто даже не помнил тех, кто такое сказал. Не помнили, что именно они сказали и где толпа похоронила их останки. Историю меняют мелочи. Достаточно самого обычного росчерка пера.

Дракон взял другую книгу. На обложке было написано: «Потомки короля…» Интересно, как этот человек себя назовет? Такое предсказать практически невозможно. Ну а пока…

Дракон взял карандаш и вписал некое слово. Получилось: «Потомки короля Шноббса».

После чего Дракон улыбнулся свету свечей.

Люди продолжают говорить об истинном короле Анк-Морпорка, об истинных наследниках престола, но история учит еще одному жестокому уроку. Который гласит – зачастую словами, написанными кровью: настоящий король тот, кого короновали.

Книги заполняли и эту комнату. Таково было первое впечатление: нудная и угнетающая книжность.

Отец Трубчек лежал прямо на развалившейся куче книг. Несомненно, он был мертв. Никто бы не выжил после такой потери крови. И никто не смог бы долго оставаться живым с головой, похожей на спущенный футбольный мяч. Как будто кто-то стукнул по ней булавой.

– Отсюда с диким криком выбежала старушка, – отдавая честь, отрапортовал констебль Посети. – Я вошел и застал все в таком вот виде, сэр.

– Именно в таком, констебль Посети?

– Так точно, сэр. И меня зовут Посети-Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой, сэр.

– А кто была та старушка?

– Она назвалась госпожой Канаки, сэр. Сказала, что всегда приносит ему еду и обслуживает его.

– Обслуживает?

– Ну, вы понимаете, сэр. Убирает и подметает.

На полу и правда валялся поднос с разбитым кувшином и рассыпанной кашей. Старушка, которая обслуживала старика, наверняка была потрясена до глубины души, обнаружив, что кто-то обслужил ее клиента раньше.

– Она трогала его?

– Говорит, что нет, сэр.

Это означало, что старый священник умер самой аккуратной смертью, какую Ваймс когда-либо видел. Руки его были сложены на груди. Глаза закрыты.

И что-то похожее на скрученную бумажку было воткнуто в его рот, придавая трупу неуместно развязный вид, как если бы он решил выкурить последнюю самокрутку, перед тем как умереть.