Ноги из глины

Ваймс осторожно вытащил бумажку и развернул ее. Она была покрыта четко выведенными, но незнакомыми буквами. Единственная полезная информация, которую можно было извлечь, состояла в том, что автор этих строк использовал единственную доступную в избытке жидкость, разлитую по комнате.

– Фу, – поморщился Ваймс. – Кровь вместо чернил. Кто-нибудь может понять, что здесь написано?

– Сэр!

Ваймс закатил глаза.

– Да, констебль Посети?

– Посети-Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой, сэр, – обиженно поправил констебль Посети.

– …Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой[7]. Я как раз хотел договорить, констебль, – кивнул Ваймс. – Ну?

– Это древний клатчский, – сказал констебль Посети. – Наречие одного из племен, живущих в пустыне и называющихся кенотинами, сэр. У них древняя, но впавшая в фундаментальное заблуждение религия и…

– Да, да, да, – быстро перебил Ваймс, который уже научился упреждать попытки констебля Посети перевести разговор на душеспасительные темы. – Но ты знаешь, что тут написано?

– Могу узнать, сэр.

– Хорошо.

– Кстати, сэр, была ли у вас возможность проглядеть те брошюры, которые я недавно вам дал?

– Я был очень занят! – автоматически ответил Ваймс.

– Ничего страшного, сэр, – тут же откликнулся Посети и улыбнулся изнуренной улыбкой борца с вездесущим злом. – Надеюсь, у вас как-нибудь найдется минутка…

Страницы из сброшенных с полок книг были вырваны и разбросаны повсюду. На многих алели пятна крови.

– Некоторые из этих книг, похоже, касаются религии, – заметил Ваймс. Он повернулся. – Детрит, огляди здесь все, хорошо?

Детрит, очерчивавший труп мелком, поднял голову.

– Так точно, сэр. Но что мне искать, сэр?

– Все, что найдешь.

– Так точно, сэр.

Ваймс с ворчанием присел на корточки и потыкал пальцем в серое пятно на полу.

– Грязь, – задумчиво проговорил он.

– Енто на полу бывает, сэр, – подсказал Детрит.

– Только это белая грязь. А у нас здесь чернозем, – ответил Ваймс.

– А, – догадался Детрит. – Улика.

– Или просто грязь. Одно из двух.

Ваймс заметил кое-что еще. Кто-то пытался привести в порядок книги. Несколько дюжин томов были сложены в одну аккуратную башню, толщиной в одну книгу; самые большие фолианты уложили в основание, ровненько, один к другому.

– Вот чего я не понимаю, – сказал Ваймс. – На покойного напали. Была борьба. Потом кто-то – может, он сам, умирая, а может, убийца – пишет что-то, используя кровь бедняги. Аккуратно сворачивает бумажку и засовывает умирающему в рот на манер конфетки. После чего старик отдает богам душу, кто-то закрывает ему глаза, укладывает его аккуратно, строит башню из книг и… что? Спокойненько выходит в бурлящий круговорот под названием Анк-Морпорк?

Честный лоб сержанта Детрита сморщился в попытке запустить мыслительный процесс.

– А может… может, есть следы снаружи окна? – предположил он. – Я слышал, улики лучше всего искать под окнами…

Ваймс вздохнул. Детрит, несмотря на то что у него имелась всего одна извилина, да и та от шлема на несколько размеров меньше требуемого, был хорошим стражником и чертовски хорошим сержантом. Таких людей (в данном случае – троллей) практически невозможно обмануть. Донести до Детрита какую-либо мысль было нелегкой задачей, но потом приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы выбить ее из его головы[8].

– Детрит, – промолвил Ваймс как можно мягче. – На той стороне окна тридцатифутовый обрыв, а дальше – река. На которой никак не могут остаться… – Он запнулся. Вообще-то, речь шла об Анке. – Так или иначе, следы наверняка уже разгладились, – поправился он. – Ну, почти наверняка.

Однако на всякий случай он все же выглянул из окна. Река бодро булькала и чавкала. И на ее знаменитой похрустывающей поверхности не было никаких следов. Зато обнаружилось еще одно пятно грязи на подоконнике.

Ваймс поскреб его и осторожно понюхал палец.

– Похоже, опять белая глина, – констатировал он.

Он никак не мог припомнить, где в окрестностях города встречается подобная глина. Анк-Морпорк окружал жирный чернозем, тянущийся до самых Овцепиков. Человек, осмелившийся сократить путь через поле, вырастал на добрых два дюйма.

– Белая глина… – пробормотал он. – Откуда, черт побери, тут взялась белая глина?

– Все это крайне загадочно, – внес свою лепту Детрит.

Ваймс невесело ухмыльнулся. И в самом деле загадка. А загадок он не любил. Если их с самого начала не отгадать, они имели свойство с каждым днем становиться все сложнее. Так сказать, размножались.

Обычные убийства случались постоянно. И, как правило, даже Детрит мог в них разобраться. Когда над лежащим мужем стоит обезумевшая женщина с изогнутой кочергой и причитает: «Он не должен был так говорить о нашем Невилле!», над таким преступлением между двумя чашками кофе особо не поразмышляешь. И когда субботним вечером находишь кучу различных частей тела, свисающих с балок либо прибитых к стенам «Залатанного Барабана», а остальная клиентура пытается делать вид, будто бы ничего и не случилось, даже интеллект Детрита справится с подобной задачей.