Ной Буачидзе

В сущности, после Февраля произошла только незначительная смена административных лиц. Вместо старых названий появились новые названия, а все остальное осталось нетронутым. Революция только начинается…»

От себя репортер коротко добавил: «Собрание длилось непрерывно одиннадцать часов. Большевики провели свою резолюцию. Она гласит: «Заседание всех революционных, политических и профессиональных организаций города Владикавказа считает, что восстание пролетарских, солдатских и крестьянских масс назрело, как ответ контрреволюции. Собрание шлет свой привет и свидетельствует свою преданность новому пролетарско-крестьянскому правительству. Да здравствует революционная Россия!»

14

На втором этаже гостиницы «Бристоль» — в апартаментах князя Капланова — делили Терскую область. В конечном счете сиятельные участники торга согласились передать всю полноту власти на территории казачьего войска наказному атаману, а в горах — Терско-Дагестанскому правительству князя Капланова и миллионера Чермоева. Оно было сформировано только что здесь же, в гостинице.

Меньшевики и эсеры, узнав об этом, объявили: «Владикавказский Совет обязан оказать всю необходимую помощь правительству объединенной демократии двух соседних областей против разъедающих революцию элементов». В ответ Буачидзе предложил признать власть Совета Народных Комиссаров России и послать об этом телеграмму в Петроград.

Предложение Ноя было принято. Друзья от души поздравляли его с успехом. Он и сам радовался тому, что Совет в третий раз за короткий срок выразил свою приверженность революционному правительству. Но, как никто другой, Буачидзе знал, что и эту телеграмму отправить никуда не удастся, связи с центром России давно уже нет. Что делается в Петрограде, можно было только предполагать. Владикавказские газеты печатали самые противоречивые сообщения и слухи.

«Терский казак» на первой странице огромными буквами великодушно поделился последними новостями: «Петроград взят войсками Керенского. Московские почтово-телеграфные организации сообщают, что большевики сдают оружие без боя».

Рядом воззвание войскового круга V созыва «к единому и бодрому своим духом казачеству. Послужите родине, как служили ваши прадеды в смутное время 1612 года, когда спасли Москву, раздираемую смутой. Крепко и нерушимо держите клятву правительству, которому присягали в мартовские дни».

Редактор «Терского казака» Вертепов умолчал только о решении, принятом войсковым кругом 14 декабря. Лаконическое, как и всякий военный приказ, оно требовало: «Немедленно созвать во Владикавказ вооруженных казаков из станиц Ардонской, Архонской, Николаевской и Сунженской. Эти силы, по согласованию с командующим войсками Терско-Дагестанского края генералом Половцевым, подчинить генералу Голощапову, которому приказать распустить Совет солдатских и рабочих депутатов».

У атаманов уже был опыт событий в Грозном. Только там, в большом промышленном центре, — нефтепромыслы и нефтеперегонные заводы тридцатикилометровым мысом вдавались в гущу казачьих станиц и чеченских аулов, — роли были распределены по-иному. Атаманы играли в нейтралитет. На сцене бесчинствовали чеченские националисты — религиозные фанатики и просто платные агенты нефтепромышленника Чермоева. Общее командование любезно взял на себя английский офицер О’Рэм[24].

Поздним вечером 23 ноября Грозненскому Совету, пользовавшемуся почти совершенной полнотой власти с первых же дней революции, националисты предъявили ультиматум о разоружении 3-го запасного пехотного полка и рабочих дружин. Иначе, угрожали заговорщики, против города будут начаты военные действия. Огонь артиллерии обрушится на хранилища бензина, последуют взрывы страшной силы…

Еще до истечения срока ультиматума всадники О’Рэма подожгли и разграбили Ново-Грозненские промыслы.

В 111-м запасном полку, давно расквартированном в Грозном, была крепкая большевистская организация. Ее возглавлял опытный партийный работник, фронтовик Николай Носов. Солдаты готовы были дать бой. Того же требовали и рабочие-красногвардейцы. На беду, не они решали. Образумить слабонервных руководителей Совета не удалось и только что вернувшемуся из Петрограда со II съезда Советов участнику штурма Зимнего дворца, председателю Грозненского комитета большевиков Николаю Анисимову.

Николая Андреевича хорошо знали на промыслах. Первое знакомство произошло еще в 1913 году, когда молодой студент Петербургского университета под предлогом посещения родителей вернулся в родной город и вскоре вошел в состав подпольного комитета РСДРП. Николай редактировал нелегальный журнал «Буревестник», писал тексты листовок для нефтяников и чеченской бедноты. Наконец, в мае 1916 года Анисимов организовал нашумевшую на всю Россию трехнедельную забастовку рабочих промыслов и нефтеперерабатывающих заводов. Николай и несколько других членов забастовочного комитета были арестованы. Все же нефтепромышленникам пришлось удовлетворить требования рабочих.