Ноябрьский дождь

   Эти нервные, полные внутреннего возмущения мыслишки были единственным, что помогало юноше отвлечься от созерцания ситуации в том виде, в каком она представала перед Эрикой. Та, похоже, думала о чем-то заметно более практичном. Деловито и резко метавшийся от одного угла зала к другому, от сцены к балкону и юрко проскакивающий меж террористами взгляд был серьезен и задумчив.

   - Слушай, ты, - вдруг тихо позвала девушка. Встрепенувшийся Учики непонимающе глянул в ее сторону. - Что бы ни случилось, не вздумай дергаться.

   - А? - озадаченно переспросил Учики. К чему это она?

   - Да не сиди ты с открытым ртом, балда, - яростно шепнула Эрика, не меняясь в лице. - Я сказала, что бы ни случилось, не сопротивляйся.

   - Да и не...

   - Знаю я. Даже и не дернешься, - искоса брошенный взгляд снова был окрашен презрением. - Оцепенел весь. Я о том, что не надо делать резких движений, не надо провоцировать.

   - П-понятно...

   - Э... Эрика-сан... - жалобным полушепотом пропищала ожившая Инори. - Почему ты такая спокойная?

   - Потому что, - коротко ответила непреклонная европейка. - Я не раскисаю.

   - Но нас же могут... - дрожа всем телом, Кимико еще сильнее вжалась в Учики. - Нас же могут... уб-бить.

   - Могут, - согласилась Эрика. - Что же теперь, в обморок падать?

   - А п-почему бы... почему бы и нет?..

   И Кимико в самом деле безвольно обмякла на плече у Отоко, едва не теряя сознание. И почему-то именно сейчас юноша вдруг ощутил приятно согревавшее его тепло ее тела. От мгновенного пунцовения спасла напавшая при захвате бледность. А вместе с ощущением беспомощной девушки рядом пришел отогнанный в первые минуты стыд.

   Он ведь раскис, совершенно раскис. Оцепенел, испугался. Нет, конечно, мало кто бы не испугался. Но он ведь мужчина. С ним две женщины. Его долг - сохранять спокойствие, думать. Получалось же, что вместо мужчины в их компании думала Эрика. Не зря, не зря она сейчас смотрела с презрением. Поняла, что он струсил.

   И оцепенение, скапливавшееся комком в горле, принялось отступать. Спокойствие, только спокойствие. Здраво подумать, решить, что же можно предпринять.

   Учики впервые посмотрел в сторону захватчиков напрямую. Занявшие свои посты охранники зорко следили за залом. Бородатый предводитель по-прежнему стоял на сцене рядом с бомбой. А между рядами зачем-то ходила еще одна группа в черном, что-то высматривая среди сидящих. Периодически один из террористов выдергивал безвольно вялых заложников с мест и небрежным движением автоматного дула отправлял в сторону. На другом конце зала вторая группа совершала похожий обход.

   - Они нас делят, - поймав взгляд юноши, тихо сказала Эрика. - Смотри.

   И впрямь, та группа, что сейчас шла к ним от сцены, выделяла среди сидящих только женщин. Видимо, захватчики решили разделить заложников по половому признаку. Зачем?

   Пока помощники отгоняли уже выбранных, старший в тройке преступников двигался вперед. Вот он уже был рядом с их сиденьями. Согнав на другую сторону зала двух женщин, что сидели неподалеку, он бросил взгляд на Инори. Сжавшаяся в комочек девушка испуганно стиснула локоть Учики, когда холодные безжизненные глаза уставились ей в лицо. Непроизвольно выступившая слеза прокатилась по щеке, смазывая легкий макияж. Террорист привычно качнул автоматным стволом и произнес.

   - Женщины - в ту половину.

   Отоко буквально кожей почувствовал ужас, липкой холодной лапой обхвативший Кимико. И без того напуганная, она была в шаге от истерики сейчас, когда неведомой прихотью их пытались разделить. Девушка, похоже, была не в силах подчиниться. Она не сдвинулась с места, глядя в лицо террориста, напоминающее физиономию каменного истукана.

   Обернувшийся к захватчикам юноша не сразу понял, что это зашуршало за спиной. А это Эрика уже покорно поднималась с сиденья. Требовательно пихнув колени Учики, она шагнула по проходу. Оказавшись напротив Инори, девушка положила перепуганной знакомой руку на плечо.

   - Пойдем, Ким-тян.

   - Эрика-сан... - едва слышно прошептала Кимико, глянув снизу вверх.

   - Пошли, пошли, - Андерсен чуть требовательно потянула ее к себе.

   Инори чуть помедлила, затем принялась подниматься на нетвердых ногах.

   И все же они оказались слишком медленными. Нет, небольшая заминка вряд ли вывела захватчиков из себя. И вряд ли было в их действиях нечто, преисполненное ненависти именно к этим двум девчушкам. Просто нельзя было медлить. Нельзя было давать спуску. Нельзя было расслабляться самим и позволять поганым свиньям расслабиться. Ничего личного, просто ненависть. Ненависть ко всем. Ненависть, вколоченная в головы самой жизнью и умелыми словами. Ненависть, ставшая оружием в чужих руках. Нет, даже не оружием. Скорее, инструментом. Кайлом, с помощью которого вытесали их, настоящее оружие.