Нокаут

— Ясно. Теперь отвечу я: мне многое надо от тебя, но, по сути, нужна всего одна вещь. Высказал может и не всё, но больше не собираюсь этого делать. Я вылил много дерьма на тебя и мне очень жаль, что я это сделал, — тихо произнёс он, внимательно вглядываясь в мои глаза, а моё дыхание опять сбилось.

Что ему надо от меня?!

— Опять игры свои затеял?! Или снова решил поиграть в добропорядочного парня?! Послушай, я не провоцирую тебя больше, не мелькаю перед твоими глазами. Так и ты, будь добр, отвали на хрен. Я не позволю больше унижать меня, — с напором выдала я, попытавшись отодвинуться, но он снова прижал меня ближе.

В закатных лучах цвет его кожи был золотисто-оливковым, а глаза странно блестели и были чернее чёрного. Однако я так же отчетливо видела синяки под глазами, которых раньше не было, вокруг глаз были небольшие морщинки, которые сейчас выглядели более глубокими. Его трёхдневная щетина тем не менее была всё такой же идеальной на зависть моему другу Баду.

— Сиенна, прости меня, — понизив голос практически до шепота, сказал он и я прищурилась, не веря своим ушам. — Прости меня за то дерьмо, что я вылил на тебя. И с приватом, и с абортом. Я не совладал со своими эмоциями, сделал скоропалительные выводы и вообще, надо сказать, дико облажался перед тобой. Ты была права, я подставил тебя и очень сожалею об этом. Я мудак, Сиенна. Я тупой олень, мать его. Я козел, баран и прочий рогатый скот. Пожалуйста, прости меня, — хрипло прошептал он, не сводя с меня молящих глаз.

Я опешила и не верила в происходящее. Передо мной никто и никогда не извинялся. А тем более такой бугай, который совсем недавно обвинил меня во всех смертных грехах и ушёл навсегда. В груди что-то ёкнуло и заныло, и я отвела взгляд. Опять появилась неловкость между нами и мне захотелось спрятаться от него, но я не могла пошевелиться. Тело будто свинцом налилось, и я продолжала сидеть на нём.

— С чего это вдруг ты решил извиниться, если ещё неделю назад считал меня шлюхой и убийцей?!

— С того, что я ошибся и признаю это. С того, что я не заслуженно оскорбил тебя. С того, что я всегда признаю, если был неправ. Прости меня, Бунтарка. Пожалуйста, прости, — ещё тише прошептал он, и я посмотрела ему в глаза. В них действительно виделось раскаяние и надежда.

Так странно… Он сейчас был совершенно другим Диего, нежели я привыкла его видеть. Обычно его взгляд смягчался после секса, а сейчас это был не просто тёплый взгляд. Он был плавящим и согревающим.

— Диего, я не понимаю тебя. Ты играл со мной всё это время. Сам отталкивал, потом притягивал. И это при том, что был уверен в моей влюблённости, которая тебе не нужна была. Что это за игры такие?! Тебе не нужен был ребёнок, ведь в твоих приоритетах карьера, но при этом обвинил меня в убийстве твоего ребёнка. Что за логика?! — абсолютно искренне недоумевала я.

Диего на миг прикрыл глаза и вздохнул. Его пальцы начали ели заметно поглаживать мою задницу, отчего волоски на теле встали дыбом. Ещё три месяца назад я бы в жизни никому подобного не позволила, а сейчас пожалуйста. Кто после этого скажет, что я не изменилась?!

— Сиенна, я не играл с тобой, а боролся с собой. Поэтому старался избегать тебя, но не мог противостоять притяжению между нами. Да, я хотел сосредоточиться исключительно на своей карьере, ведь так долго сдерживал себя, а тут появилась ты и перевернула всю мою жизнь. И да, я не планировал детей в ближайшем будущем, но… Чёрт, Сиенна, если бы я знал о твоей беременности, то не бросил бы тебя наедине с этим, — с напором говорил он, сосредоточенно смотря на меня. — Я бы не оставил тебя и ребёнка. Не знаю, что ты на самом деле думаешь обо мне, но поверь — дети для меня святое. Как и понятие семьи и преданности. Я бы всё сделал для нашего малыша.

В глазах внезапно появилось жжение и во мне вновь проснулась боль утраты. Я поёжилась и Диего ещё ближе придвинул меня к себе, сократив расстояние между нами.

— Я не собиралась зависеть от тебя и твоего решения, просто хотела услышать твоё мнение насчёт беременности. Хотела узнать твою позицию, но на аборт я записалась ещё до подслушанного разговора. Что бы я ему дала?! Бедность? Голод? Разный сброд, который вращается вокруг?! — призналась я, сама от себя не ожидая подобного. Однако слова сами срывались с губ. Диего склонил голову набок и с грустью смотрел на меня. — Мне тогда стало так одиноко, холодно и страшно, что я не придумала ничего лучше, чем пойти к тебе. Я просто хотела найти поддержку, наверное. Я испугалась за ребёнка, прекрасно понимая, что его ждёт здесь, в моей реальности. К тому же не была готова к материнству. У меня ничего нет, чтобы дать ребёнку.