Ноктюрн для двоих

— Я хотела как лучше! Как тебе лучше, не мне! Ты, как дурак, потащишься к этой девке, а она о тебе и думать забыла!

Игорь, собравшийся было ловить машину, опустил руку:

— Что ты сказала?

— Что слышал! Знаешь, почему ее мать попала в больницу? Она застукала свою невинную дочку с твоим отчимом!

Игорь дернулся, как от удара:

— Врешь!

— Если бы! — Надя скорбно опустила уголки губ. — Мы были в гостях у Лешки Борзунова. Я уже собралась уезжать, пошла искать твою Леночку — не могла же я бросить мадемуазель-саму-невинность одну в этом вертепе! — и нашла эту невинность полуголую с твоим дорогим папочкой. Он у тебя, кстати, очень даже ничего, тебе не уступит.

— Врешь… — Голос у Игоря стал хриплым. — Она… Они… Нет, этого не может быть!

Тут он вспомнил, что Лена последние дни была какая-то странная, словно заторможенная. На его вопросы отвечала вяло, он думал — просто сильно соскучилась. Тогда он, чтобы ее подбодрить, начинал расписывать ей красоты будущей совместной жизни. Лена еще совсем недавно от этих фантазий приходила в полный восторг, а в последние дни почему-то сразу замыкалась и переводила разговор на другие темы. Он отнес это за счет ее плохого настроения: мать в больнице, разлука с ним затянулась, вот и хандрит… Поэтому решил сделать ей сюрприз: прилететь на день раньше, нагрянуть как снег на голову, без предупреждения. Вот и нагрянул бы…

Игорь сел прямо на землю и вытащил из помятой пачки еще одну сигарету. Надя сняла кожаную куртку, бросила ее на траву и осторожно присела рядом с ним:

— Ты мне веришь?

Он молчал.

— Веришь?

— К сожалению, да.

— И что ты будешь делать? — Она попыталась заглянуть ему в глаза.

— Соображаю.

— Поедешь к ней?

Игорь вздрогнул:

— Нет.

Надя тоже закурила. Несколько минут прошло в молчании. Наконец Игорь поднялся:

— Отвезешь меня?

Надя быстро вскочила:

— Куда скажешь.

— К родителям.

— Может быть, лучше…

— Нет. К родителям.

— А то поехали ко мне. Тебе сейчас лучше успокоиться…

— Я и не волнуюсь.

— Я вижу, как ты не волнуешься.

— Слушай, не лезь. То есть извини. Отвези меня в Крылатское.

Она пожала плечами, села в машину и включила зажигание.

— Если что-то будет не так, имей в виду — мой дом для тебя всегда открыт. Знаешь, где я живу?

Игорь не ответил.

— Живописная улица, дом 12, квартира 36. Это рядом с Серебряным Бором.

Надя покопалась в бардачке, нашла там блокнот и ручку, вырвала листок и записала адрес.

— Держи.

Игорь машинально сунул листок в нагрудный карман.

Дорогой она все-таки поинтересовалась:

— И что же ты намерен теперь делать? Не именно сегодня, а вообще? Уедешь обратно в Европу?

Игорь смотрел в окно, и лицо его было словно высечено из камня. Надя повторила вопрос. Помолчав, он ответил:

— Не знаю.

Как назло, ключи от квартиры куда-то запропастились. Безуспешно пошарив в сумке, Игорь с досадой нажал на кнопку звонка. Дверь открыли не сразу. В первый момент Игорь даже не узнал в этой постаревшей женщине свою обычно такую подтянутую и моложавую мать. Оксана Антоновна никак не отреагировала на внезапный приезд сына, не улыбнулась, не удивилась, — просто молча подвинулась, чтобы дать ему пройти. Впрочем, Игорь тоже сейчас был не способен проявлять бурные чувства. После Надиных слов внутри у него поселилась пустота — словно из него вынули душу.

— Мама… — Он хотел обнять мать, но Оксана Антоновна отстранилась.

— Здравствуй. Что же ты не предупредил?

— Ты мне не рада?

— Рада. Конечно, рада.

Говорит «рада», а тон такой, что нет. Игорь все-таки обнял ее, поцеловал в макушку — и вдруг заметил отросшие седые корни волос. В первый раз в жизни его мать позволила себе такое.

— Мама, а где Валентин?

— У себя. — Оксана Антоновна горько усмехнулась. — Теперь, когда он дома, он почти не выходит из кабинета.

Ни слова больше не говоря, Игорь прошел к отчиму. Тот, сгорбившись, сидел за письменным столом; на звук открываемой двери даже не обернулся.

— Оксана, я ведь просил оставить меня в покое!

— Это я.

Валентин Петрович поднял на него глаза, и злость Игоря мгновенно испарилась — человек, который сейчас сидел перед ним, мало чем напоминал прежнего Магницкого. Злиться можно на сильного, а Магницкий был смят, подавлен. Вопросы, которые Игорь собирался задать отчиму, тут же вылетели у него из головы. Валентин Петрович поднялся. Они стояли и какое-то время смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание Игорь. Сглотнув вставший в горле комок, он с усилием выговорил:

— Ты… ее очень любишь?

— Да. — Магницкий улыбнулся как-то болезненно и жалко. — Много лет. Оказывается, я только ее и любил.

До Игоря не сразу дошел смысл его слов, а когда дошел, он ничего не понял.

— Как — много лет? Вы же с Леной знакомы только месяц!

Магницкий помотал головой:

— Постой… Так ты ничего не знаешь?

— А что я должен еще узнать? — Отчаяние и злость снова захлестнули Игоря. — По-моему, хватит того, что мой отчим переспал с моей невестой!

— О Господи, все гораздо страшнее! Лена — моя дочь! — Магницкий выкрикнул эти слова с болью отчаяния. Игорь оторопел. — Да, моя дочь. — Его голос упал до шепота. — Я чуть было… С собственной дочерью…

Игорь в ужасе попятился и выскочил из кабинета.