Ноктюрн пустоты

Я спокойно взглянул в глаза.

– Кнопку - нет. Исключено, Боби…

– Значит, сами эти штуки?

– Не знаю, - сказал я.

Боби подвел меня к окну, отодвинул пеструю штору.

– Взгляните сюда, Джон. Видите эту штуковину?

Внизу напротив нашего небоскреба высилась, как небольшой рыцарский замок, старая водонапорная башня - единственное здание, уцелевшее после знаменитого пожара 1871 года.

– Рекламная знаменитость, - узнал я. - Водокачка.

– Я ее помню с детства, - продолжал задумчиво шеф. - Она казалась мне замечательней любого небоскреба. Здесь работала моя мать, и я знаю каждый уголок внутри. Когда я воевал во Вьетнаме, бессмысленно сбрасывал бомбы на джунгли, мечтал только о том, чтобы выжить, вернуться, потрогать ладонью старый камень водокачки…

Я смотрел на него с удивлением.

– Да, Джон, это было, - подтвердил он кивком. - Когда-нибудь расскажу подробнее… Я был ранен, вернулся, поступил в полицию. Не представляете, Бари, какой я был тогда. Пропорционально сложен, крепкой кости, в меру мяса - я сразу стал рядовым с популярной фамилией… И вот - все бессмысленно…

– Почему? - спросил я.

– Я не хочу, чтоб ее разрушили, - просто сказал Боби. - Чикаго без этой старушки не Чикаго.

Он отвернулся к окну.

– Я подумаю о вашей просьбе, - тихо проговорил я.

И Боби сразу понял меня, на цыпочках удалился в угол, затих, словно испарился.

Я думал про своего единственного друга Аллена.

В школе его звали Вилли. Вилли Копфманн. Но он-то любил, чтобы его называли Алленом. Кажется, так звали его деда по материнской линии, который в детстве, как и мой дед Жолио, столкнулся лицом к лицу со смертью в лагерях третьего рейха. Мы с Алленом дружили по-настоящему: делились секретами и никогда не выдавали друг друга.

Тихий, застенчивый Аллен оправдывал свою фамилию: он был настоящим головою-человеком. Прежде всего - человеком! Вилли Копфманн стал знаменитым физиком и остался прежним Алленом. Он приезжал к нам с Марией в гости, когда мы были молодые, не разъехались еще в разные концы света, разделял наши хлопоты, играл с Эдди и непрерывно шутил. Кажется, не было более коммуникабельного человека. Но я-то знал, что Аллен всегда одинок, замкнут. Временами мне казалось, что он влюблен в Марию.

Когда он уехал в Америку, где ему были предложены любые условия для работы, Вилли Копфманн исчез из всех справочников, появился физик Аллен. Через несколько лет исчез и профессор Аллен.

Всего несколько человек в мире знали, что Аллен существует, что он продолжает свои исследования. Из этих нескольких один я был уверен, что мой друг осуществил мечту своей жизни - обрел одиночество.

Он жил над Землей, облетая ее каждые полтора часа. На новейшей американской космической станции "Феникс", которая была самой комфортабельной станцией для труда и отдыха. Техническая часть была отработана великолепно: в жилом отсеке станции путем вращения сфер создана нормальная тяжесть (я даже подозревал, что там среди современной мебели, стояли в кадках карликовые пальмы, которые Аллена всегда успокаивали), а в спутниковых отсеках царила обычная невесомость, где Аллен мог заниматься своими давними увлечениями - выращивать редкой красоты и большой стоимости кристаллы, варить незнакомые для Земли сплавы металлов, искать победителей непобежденных на планете болезней, исследуя под микроскопом на молекулярном уровне свою кровь.

И все же Аллен скучал. Получив через одного из его коллег секретную записку с указанием радиоволны, я тотчас вышел на связь со станцией "Феникс". Нередко у Аллена или у меня являлась острая потребность в общении, и я болтал с ним о разных земных и космических мелочах, не вдаваясь, разумеется, в подробности того дела, которое осуществляла самая секретная космическая лаборатория США.

У меня всегда была с собой карманная рация для вызова Аллена. При включении она неизменно давала сигнал, когда Аллен пролетал в космосе над тем местом земного шара, где я находился. Сигнал прозвучал совсем недавно, и ждать облета "Фениксом" Земли было нецелесообразно.

– Боби, - негромко позвал я, и он тотчас материализовался из угла. - Кажется, я постараюсь помочь вам. За результаты не ручаюсь… Вы ничего не слышали и ничего не знаете…

В ответ на эту шаблонную фразу шеф полиции так энергично стал трясти головой, что я понял: не выдаст.

– Мне нужен мощный передатчик.

– Он к вашим услугам! - сразу же отозвался Боби. - Можно распорядиться?

– При одном условии: о моих действиях никто не должен знать… Это очень серьезно, Боби!

– Я сам буду вас сопровождать.

Через четверть часа мы были на городской радиостанции. Я заказал нужную волну и остался один в студии. Боби дежурил по ту сторону толстой двери.

– Вы отчаянный парень, - сказал он перед этим. - Будьте осторожны. Они, - он подчеркнул это слово, - записывают все радиопереговоры.

– Знаю. Пока они поймут, что к чему, мы спасем город.

Довольно долго вызывал я Аллена. "Феникс" был вне зоны слышимости. Наконец раздался знакомый глуховатый голос:

– Шестой слушает.

– Вилли, это я, - сказал я, дрогнув от радости, словно друг вошел сейчас в комнату. - Привет!