Ноль друзей: Как помочь ребенку справиться с одиночеством

«Отчужденность, ненужность. Это означает, что рядом нет никого, кто с тобой делится. Ни друзей, ни родных, никого».

«Это жуть, когда ты чувствуешь, что ты безразличен всем на свете и что твое существование не имеет никакого смысла».

«Отвратнее не бывает. Чувство, что ты чужой и совершенно никому в целом мире не нужен».

«Одиночество ломает. Набрасывается и бьет ниже пояса. Часто возникает ощущение, что ты недостаточно хорош и всем безразличен. Я думаю, что, когда ты одинок, ты впадаешь в депрессию не только от одиночества, а оттого, что у тебя все чувства вылезают на поверхность. Ненависть, горечь или печаль – одиночество выносит их на поверхность. То, что тебя никто не замечает. И всем все равно. Это самое худшее ощущение из всех возможных».

Кто бы хотел поменяться местами с этими подростками? Я – точно нет. В состоянии одиночества больше всего боли причиняет именно это чувство никчемности, несуществования и отчужденности. Печальные последствия одиночества – как социального, так и эмоционального – в жизни подростков могут проявляться сразу или в течение долгого периода времени, и нередко их уже невозможно нейтрализовать.

В программе развития детской и молодежной политики на 2012–2015 гг. в связи с вопросом благополучия детей и подростков отмечается, что «если и когда требуется помощь, она должна быть предоставлена срочно». Отлично сказано, снимаю шляпу перед этой целью. В брошюре Министерства образования и культуры, где опубликован текст данной программы, указаны три кита детской и молодежной политики в нынешнем обществе: сопричастность, равноправие и управление жизненной ситуацией. Что же представляет собой упомянутая первой сопричастность? С ходу можно предположить, что это нечто совсем непохожее на то, что подросток описал как «чувство, что ты чужой и совершенно никому не нужный во всем мире».

Вот что подразумевает под этим программа развития: «Чувство сопричастности рождается благодаря участию и влиянию. Ребенок и подросток может ощущать сопричастность к своему сообществу и финскому обществу, когда он посещает школу, учится, работает, занимается в кружке и может влиять как на собственную ситуацию, так и, шире, на ситуацию в обществе». С настроением одиноких подростков это явно не вяжется. Просто не имеет ничего общего. Целей, таким образом, хватает; но действовать нужно как-то иначе.

«Сегодня опять я попытался поговорить с приятелями, но они никак не отреагировали. Как будто они меня вообще не слышали. Так происходит слишком часто. Я довольно стеснительный и тихий и стараюсь не мешать людям. Однако если я в конце концов напрягусь и что-то скажу, на это даже кивком не отвечают. Вот и пытайся быть "социальным" и активным. Я вообще-то существую?»

Один из факторов, способствующих отчуждению подростков от общества и возможностей на него влиять, – несомненно, образ будущего – и настоящего, – который транслируем мы, взрослые. Этот образ безобразен. Хорошие новости, как и позитивные результаты исследований, не публикуются – зато вечно вылезает что-то сенсационное, ужасное, отвратительное и негативное, то, что может попасть в заголовки. Конечно, плохие известия приходили во все времена, но никогда ранее мы не получали информацию настолько оперативно, как сейчас. Мы видим взрыв бомбы в Южной Африке всего лишь через секунды после того, как он произошел. Во времена моей молодости (я выражаюсь совсем как пенсионерка) информация доходила до нас неделями, и в том, что она до нас, юных, в принципе доходила, не было никакой особой ценности.

Но хуже всего – исходящий от нас, взрослых, образ будущего самих подростков. Рецессия, экономический спад, падение рынка, рост безработицы, экономия на том, что необходимо молодежи, эрозия общества, серьезные проблемы, которые в обществе создает молодежь, ее беспомощность, злоупотребления власть имущих, рост насилия – вот о чем ежедневно читаешь в новостях. Честное слово – каждый божий день.