Номад (СИ)

Весь отдел ожидал реакции господина Сэджика, но, кажется, тот не спешил делиться своими догадками. С минуту почесав гладковыбритый подбородок, он наконец произнес:

— Лин, можно тебя на минутку?

Мы вышли за дверь, оставив коллег в полном недоумении.

— Его прислал некий Абра Хо, — произнес начальник, когда мы остались наедине.

«Понятно, значит все-таки не аноним».

— Это наше будущее, Лин, — прошептал Сэджик, хоть нас и так никто не мог услышать. — В сопроводительном письме было ясно сказано, что если мы не протестируем и не выкупим игру в течение сорока восьми часов, джойкегури умрет. А вместе с ним и миллионы вон, которые мы могли бы заработать на этой игре!

Я нахмурилась. Сэджик был отличным боссом, но иногда его озабоченность деньгами глубоко ранила меня. Для меня игры были в первую очередь искусством.

— А если протестируем? — мрачно спросила, не поднимая глаза от пола.

— Он пришлет противоядие.

Так, значит, джойкегури все же был болен. Что ж, неутешительно.

— Я не знаю, что с геймпадом и насколько это опасно, но Лин… — Сэджик легким движением приподнял мой подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Эта игра нужна нам. Она перевернет представление об играх во всем мире, понимаешь?

Однажды он уже говорил мне это, и я поверила. И не прогадала. Но сейчас страх паралитическим ядом отравлял мои мысли: невыносимо было даже подумать о том, что будет, если я подхвачу заразу!

— Конечно, мы можем отказаться. — Сэджик прочитал сомнение на моем лице и разочарованно опустил большие раскосые глаза. — Но тогда в следующий раз Абра Хо пришлет джойкегури в компанию конкурентов. А мы потеряем огромные… огромную возможность взлететь к звездам!

— Я сделаю это. — Мысль о гипотетическом заражении была невыносимой. Но еще невыносимее было видеть разочарование на лице Сэджика.

— Я не сомневался в тебе, Лин, — почти тепло произнес господин Йен. Иногда мне казалось, что он любит меня. Пока я не вспоминала, что главная любовь в его жизнь — это деньги.

Ну а в моей — игры.

— Дамы и господа, готовьте кресло, — громко распорядился директор, возвращаясь в офис. — Лин протестирует ее.

* * *

Я расстегнула рубашку и легла в кресло, разместив джойкегури на своем животе. Коллеги-мужчины не стали покидать комнату: мы работали тестировщиками не первый год и не стеснялись обнаженного тела. Почувствовав контакт с телом человека, джойкегури ожил, доверчиво расправил свои недоразвитые конечности, а его сердце забилось сильнее. Как и мое.

— Будь осторожна. — Сэджик лично обработал место разъема на моем животе. — И выходи при малейшей опасности.

Я молча кивнула и взяла из его рук пуповину кегури. Еще десять лет назад это могло показаться странным: соединять свое тело с другим биологическим видом. Сегодня такое взаимодействие являлось нормой. Более того, я уверена, что с учетом дальнейшей экспансии человека за пределы своего ареала, скоро мы будем существовать в виде симбионтов или даже химер.

Мягкое тепло разлилось по всему телу, когда я вставила окончание шнура в свой пупок. Джойкегури задрожал, и я успокаивающе погладила его по спине.

«Все хорошо, милый, — разговаривать с геймпадом, пусть даже мысленно, было моей привычкой. — Впусти меня».

Очертания комнаты поплыли. Мэй без разрешения нацепила на мои виски датчики ЭЭГ, но протестовать не было ни сил, ни желания: игра поглощала меня, опутывала, словно тугой кокон, и я совсем не хотела сопротивляться.

— Какая высокая активность, — негромко воскликнула ассистентка, указав на данные, полученные от моего мозга.

Кажется, Сэджик сказал что-то вроде: «Ну это же Лин», но меня больше не было в комнате. Я была в другой реальности.

Сложно придумать игру хоррор— жанра, которая смогла бы меня напугать. Я с легкостью проходила сценарии с призраками, восставшими из мертвых, чудовищными мутантами и жаждущими крови пришельцами. Там, где у взрослых мужиков случался сердечный приступ, я действовала уверенно и хладнокровно, потому что никогда не забывала — это всего лишь иллюзия.

Таких, как я, ненавидят производители игр и на вес золота ценят люди вроде Сэджика. Меня не удивишь нт правдоподобной графикой, ни тактильными ощущениями, реальнее, чем сама реальность. Кто-то думал, что мой секрет кроется в непоколебимом внутреннем стержне, способности четко разграничивать, где кончается настоящий мир и начинается выдуманный, но все было гораздо проще. Я всегда держала в голове одну вещь: реальный мир опасен и непредсказуем, а границы игры определяются лишь границами человеческого воображения.

Я оказалась за городом. По левую руку была магистраль, по правую — сточные канавы. Создавалось ощущение, что минуту назад кто-то вышвырнул меня из машины прямо в эту мокрую, пахнущую химикатами осень. Из одежды на мне была какая-то рванина, а в руках — сверток, который я ни в коем случае не должна была бросать. Это было правило, продиктованное сюжетом игры; все прочие действия оставались на мое усмотрение.