“Nomen mysticum” («Имя тайное»)

За дверью раздался шум шагов, и в галерею, яростно звеня позолоченными шпорами, вошёл великий гетман литовский, воевода виленский Казимир Павел Ян Сапега. Сквозь алый походный плащ тусклым светом поблёскивала боевая позолоченная кираса. В правой руке гетман сжимал украшенную алмазами булаву, левая лежала на эфесе сабли.

Сам облик магната являл собой портрет своего сословия бурного семнадцатого века – усы на волевом мужественном лице были закручены вверх, глаза смотрели с прищуром, складка у рта говорила о твёрдом характере и жестоком нраве – то было олицетворение литовской шляхты, с её безмерными запросами, религиозной нетерпимостью и необузданной гордыней. Глядя на волевое, пылающее решимостью лицо, кастелян невольно подумал, что недалёк тот час, когда шляхта закричит: «Polska nierządem stoi!» [29], начнёт размахивать налево и направо проржавевшими дедовскими саблями – и Речь Посполиту захлестнёт очередной рокош.

Женщина, сопровождавшая Казимира Яна, казалась полной противоположностью мужу: миловидное лицо источало тепло, мягкая улыбка свидетельствовала о тонком ироничном уме, серые глаза светились обаянием. Кастелян никак не мог вспомнить, где он видел это лицо, словно сошедшее с несвижской портретной галереи Радзивиллов.

За спиной гетмана и его супруги стояла толпа шляхтичей в разноцветных жупанах.

– Рада вас видеть, – произнесла княгиня Радзивилл, вставая навстречу гостям. – Милости прошу, пан великий гетман, здравствуйте, кузина.

– Я хочу видеть тело своей племянницы, – не отвечая на приветствие княгини, бросил Казимир Ян Павел, рассекая воздух булавой. – И требую правосудия!

– Ваше пожелание законно, – спокойно ответила Катажина. – Ксёндз проводит вас в каплицу.

– Я хочу знать, кто это сделал, – продолжал гетман.

– Дознание уже проведено, и уже завтра земский суд приступит к рассмотрению дела. Обещаю вас, что рассмотрение этого дела будет честным и беспристрастным. Однако, – на губах княгини мелькнула улыбка, – присутствие и вашей многочисленной свиты, так и ваших гусаров в Мире является совсем необязательным. Если позволите, я подожду, пока вы отдадите все необходимые распоряжения.

– Я не уйду, пока не получу гарантии, что убийца моей племянницы не понесёт заслуженную кару. Клянусь святыми, что не буду дышать с убийцей одним воздухом.

– Надеюсь, моё слово является для вас достаточной гарантией?

Гетман продолжал держать руку на эфесе, однако от былой решительности не осталось и следа.

«Атака захлебнулась», – пряча улыбку в длинные усы, подумал кастелян. – «Конфузия полная».

Наконец, яростно звеня золочёными спорами, Сапега вышел из зала. Из окна было видно, как от брамы к внешним воротам побежал жолнер. Спустя минуту строй гусар развернулся на юг, и вскоре о хоругви напоминали лишь клубы пыли, оседающие вдоль дороги.

Катажина между тем подозвала кастеляна.

– Пан Славута, прошу судью поторопиться с заседанием.

– На завтра, ваша милость?

Княгиня невесело улыбнулась.

– Да, на завтра. Гетман едва ли станет ждать дольше. И принесите все бумаги.

Когда Сапега вернулся в зал, княгиня опять уселась в кресло, рядом заняли места войт, писарь, судовый староста и кастелян.

Гетман, опять занявший место в центре зала, сохранял на лице холодное непроницаемое выражение, лишь подрагивающий уголок рта выдавал внутреннее волнение.

– Пан возный, – глухим голосом произнесла Катажина, – прошу изложить выводы, к которым пришло дознание.

Славута выступил вперёд, вынул лист и начал читать.

– Я, Владислав Славута, возный повета Новогрудского, дознанье своё, на бумаге изложенное, подаю и признаю слова свои. Лета Божьего нарожения тысяча шестьсот девяносто второго месяца мая числа десятого…

Читая текст, кастелян краем глаза наблюдал за гетманом.

Как непредсказуем ветер судьбы! Что таить – слава Великого гетмана Литовского, воеводы виленского Казимира Яна Павел Сапеги в своё время не уступали славе Великого гетмана Коронного Яна Собесского. В 1673 году Сапега за собственный счёт нанял три конные и одну пешую хоругви и нанёс ряд поражений османам. В достославный 1683 год великий литовский гетман во главе десятитысячного войска связал силы турок в Иллирии, не дав османам пробиться к осаждённой Вене, благодаря чему коронные войска смогли отбросить турецкую армию от стен столицы Священной Римской Империи. Ещё трижды великий гетман ходил во главе литовских войск в Молдавию, каждый раз нанося османам сокрушительные поражения на берегах Днестра…