Nomen Sanguinis. Имя крови

Маркус опустил голову на колени и вздохнул, словно соглашаясь с тем, что сказал Джеймс. Алия ощущала, как расходится волнами отчаяние, кожей чувствовала кошмары, что ее другу снова пришлось пережить. Она погладила Маркуса по голове и кивнула.

– Вот и молодец, правильное решение, – проговорил Джеймс. – Ближе меня у него никого нет, я связан с ним, я часть его! Да, моя кровь? Фас! – Маркус вздрогнул и внезапно бросился на Алию. От неожиданности она опрокинулась навзничь.

– Прости меня, прости. – Маркус вырывался, когда Алия, легко поборов его, сделала захват и осторожно прижала к полу. – Я не могу! Он у меня в голове!

Вывернувшись, Маркус схватил деревянный кол и занес руку, чтобы воткнуть его себе в живот. Алия опрокинула его на пол.

Чуть в отдалении за этим наблюдал хохочущий Джеймс.

– Ого! А он и правда тебя любит. Не хочет убивать!

…Мы слишком связаны, и это ловушка…

– Да твою мать, Маркус! – Алия пыталась сдержать вырывающегося друга, который сквозь слезы так и повторял «прости».

– Квентин, сюда, быстро! – заорала она, изловчившись щекой активировать рацию. И вдруг поняла, что делать.

Алия легко, словно делала это всегда, проникла в разум Маркуса, как раньше в его сны. Маркус взвыл, чувствуя, что она делает, но Алия успокоила его мысли, наполняя их безмятежностью и вызывая счастливые воспоминания. Маркус затих.

– Что тут происходит? – Квентин стоял над ними. – Ты что, усыпила Вечного?

Алия тяжело поднялась и пошла к выходу.

– Я тебя спрашиваю!

– Да, Квентин.

Он нагнал ее, схватил за локоть:

– И давно?

Алия пожала плечами.

– Ты пойдешь в лабораторию.

– Ты уж определись, в карцер или лабораторию.

– Одно другому не мешает. – Квентин усмехнулся.

Были тихие сумерки. Природа готовилась ко сну, будто ничего и не происходило тут всего сутки назад. Алия устало прислонилась к стене здания, глядя, как мимо на носилках несут Маркуса. Следом волокли все еще сопротивляющегося Джеймса. Квентин подошел к ней.

– Он сказал, что вызвал Годвина. Вдруг тот правда придет. Надо предупредить Гвинна, – тихо произнесла Алия, Квентин кивнул.

Алия наблюдала за Маркусом, он дергался во сне, стонал и метался. Джеймс то безумно хохотал, то вырывался из рук легионеров. Она так и сидела у стены. Потом тяжело со вздохом поднялась.

– Ладно, пора это заканчивать, – вдруг тихо проговорила Алия.

– Что? – обернулся к ней Квентин.

– Надеюсь, он когда-нибудь простит меня, – улыбнулась Алия и выстрелила в Джеймса. Трижды. Маркус вскрикнул во сне, когда Джеймс обмяк в руках легионеров. И наступила тишина. Лишь где-то еле слышно тренькала птица.

– Я помню, карцер, – сказала Алия.

Квентин смотрел на Маркуса. Тот вздохнул во сне, плотно сжатые челюсти расслабились, лицо стало спокойным:

– Не вижу ни одной причины.

– Ты свободен, – прошептала Алия на ухо Маркусу и поцеловала его в лоб.

…Сияние заполнило собой все пространство. «Я чувствую ее в тебе и тебя в ней, как бы вы ни бежали друг от друга», – проговорил голос. Свет сконцентрировался, и Гвинн двинулся ему навстречу. Навстречу себе. «Выпусти меня», – услышал он…

И открыл глаза.

Глава 4

Алия сидела и смотрела, как дышит Маркус. Он выглядел как прежде. «Аквариум» срастил все раны, но она знала, что ему больно. Залечить то, через что он прошел, что поднялось со дна души, что давно и, казалось, намертво было заколочено в ящики подсознания, что всплывало в воспоминаниях и цеплялось крючками за сердце, могло только время. «Хорошо, что у Вечных есть все время мира», – грустно усмехнулась Алия.

Маркус спал. Его пока не выпустили из лазарета, боясь того, что он может с собой сделать. Маркус ненавидел себя за то, что рассказал Джеймсу все об Алии и Легионе, что Джеймса убили, а он испытал облегчение, что не остановил Алию, что не умер. Алию он ненавидеть не мог, а потому еще больше ненавидел себя, съедаемый связями крови, которые искали и не находили Инициатора, сжирая Маркуса изнутри. Алия приходила каждый день, не обращая внимания на его нежелание ее видеть, на его молчание, понимая, что Маркусу нужно преодолеть.

– Кровь, черт ее побери. Мы иной раз ненавидим своих Инициаторов и одновременно не можем простить тех, кто лишил нас связи с ними. Замкнутый круг, – проговорил Квентин, стоя рядом с Алией и глядя, как Маркус спит. Тот сонно пошевелился. Алия положила ему ладонь на запястье. Маркус открыл глаза, улыбнулся, но по его лицу тут же прошла судорога, и он выдернул руку. Алия отошла.

– Тебе лучше вернуться в лабораторию, Алия, – произнес Квентин. – Он придет в себя. Обещаю. Сейчас ему надо осознать ту свободу, которая обрушилась на него. Я побуду рядом с ним.