Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Классовая мораль номенклатуры распространилась в подвластном ей обществе. Но как бы сильно ни были заражены различные группы общества этой моралью, концентрированное свое выражение она находит в рядах самой номенклатуры.

Мы уже говорили: номенклатурщик пользуется властью и привилегиями не потому, что он работает, а потому, что они причитаются ему по занимаемому им посту. Пост.же оп получает по решению руководящего партийного органа. Чтобы добиться такого решения, человек должен быть удачливым карьеристом. Вот почему в среде номенклатуры царит дух карьеризма.

Карьеризм – основной признак классового мышления номенклатуры. Все помыслы номенклатурщика вертятся вокруг его карьеры. Он непрестанно продумывает свои маневры с целью взобраться еще выше – «вырасти», как выразительно говорят на номенклатурном жаргоне. Номенклатурщики знают неписаное правило: только тот может удержать свой пост в номенклатуре, кто старается вырасти; тот, кто старается только удержать пост, потеряет его, так как будет вытеснен лезущим снизу. Для того же, чтобы действительно вырасти, надо приложить исключительные усилия.

Неудивительно, что в этой постоянной скачке с препятствиями номенклатурщики готовы использовать любые средства, только бы они обеспечивали успех. Ни в какой другой среде не видел я столько интриг, как в номенклатурной, и столько ханжества с целью представить интриганство «партийной принципиальностью». Даже порядочные, симпатичные члены класса номенклатуры прибегают к этим интригам – иначе они лишатся своей принадлежности к номенклатуре, а это для каждого номенклатурщика – главная радость в жизни.

Со смелой откровенностью написала «Литературная газета» еще в 1986 году: «Номенклатурные единицы, для которых этот их статус единственно важен, а все остальное – долг, любовь, дружба, верность, семья – имеет значение лишь с точки зрения полезности. Собственного «я» нет, они давно отказались от него. Отказались от своих привычек, от своих убеждений (если они когда-нибудь были), от своего голоса.

Мудрено ли, что они так держатся друг за дружку? Мудрено ли, что они панически боятся всего нового – и новых людей, и новых идей? Жизни боятся, живой жизни, но та все же берет свое. Вот и корчатся от страха.

Давайте не забывать, что они сильны и опасны, особенно сейчас, когда объяты страхом потерять место под солнцем» [8].

Выше отмечались классовая спайка номенклатуры, сплоченность номенклатурщиков в отношении всех других. Скажем теперь и об оборотной стороне этого явления – о постоянном ощущении одиночества, свойственном каждому члену класса номенклатуры. Каждый из них отдает себе отчет в том, что именно его собратья по классу и являются самыми опасными его соперниками. Они поддерживают его лишь до тех пор, пока это в их интересах, и с превеликим удовольствием вышвырнут его, как только он перестанет быть им нужен. Номенклатурщик, привычно разглагольствующий о «волчьих законах капитализма», ощущает себя волком в стае волков – хотя и среди своих, но одиноким и в постоянной опасности. Вероятно, это неизбежно в «новом классе» деклассированных выскочек.

Такое мироощущение номенклатуры выразительно описал Эдуард Багрицкий, считающийся классиком советской поэзии:

Твое одиночество веку под стать.

Оглянешься – а вокруг враги;

Руки протянешь – и нет друзей;

Но если он скажет: «Солги»,- солги,

Но если он скажет: «Убей»,- убей [9].

6. РАЗГОВОР С НОМЕНКЛАТУРНЫМ РАБОТНИКОМ

Что говорят в оправдание своей жизненной позиции те умные и честные номенклатурщики, о которых упоминалось выше?

Из многих бесед, свидетелем или участником которых мне довелось быть, можно выкристаллизовать следующую схему их аргументации – пусть не в таких словах, но такую по смыслу.