Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Некоторых из них я лично знаю, они способные и симпатичные люди. Но пусть уж не обижаются: согласились они на унизительную роль, очень сходную с ролью евреев, сотрудничавших с нацистской пропагандой.

Государственный антисемитизм в Советском Союзе начался внезапно — как ни странно, во время войны против гитлеровской Германии. Казалось, эта зараза переползла через линию фронта и охватила номенклатурные верхи. Но так только казалось: в действительности вылезшая в годы ежовщины сталинская номенклатура принесла с собой устойчивый дух антисемитизма. Хотя еще в самом НКВД было немало евреев, а Каганович и Мехлис находились в окружении Сталина, Лозовский и Майский были заместителями Молотова, наркома иностранных дел СССР, дни их благополучия были сочтены. Для молодой же поросли евреев дорога была закрыта. Уже в 1942 году секретарша в Наркоминделе отказалась выйти замуж за жившего с ней моего знакомого — еврея, объяснив, что она надеется поехать на работу в посольство за границу, а его как еврея не выпустят, да и у нее будут трудности, если муж будет евреем. Когда весной 1944 года нас — выпускников МГУ — распределяли на работу и стоял вопрос о том, чтобы взять меня на службу в Кремль или зачислить в Высшую дипломатическую школу, номенклатурные кадровики придирчиво допытывались: не еврей ли? Нет ли родственников-евреев? Начальник управления кадров Наркомата иностранных дел СССР Михаил Александрович Силин, до того заведующий сектором загранкадров ЦК ВКП(б), а впоследствии — посол СССР в Чехословакии, слову не верил и принялся анализировать мою фамилию. Придя к выводу, что она, вероятно, священническая, Силин удовлетворенно сказал: «Ну тогда хорошо: попы никогда евреями не были».

Когда в 1945 году Светлана Сталина вышла замуж за еврея — Григория Морозова, Сталин был очень против брака и не пожелал видеть зятя. Когда же Светлана разошлась с Григорием, то Маленков поспешил выгнать мужа своей дочери — Владимира Шамберга, вместе с которым мне довелось затем несколько лет работать и который навсегда затаил в глазах печаль о превратностях судьбы.

Сейчас в классе номенклатуры евреев почти не стало. Отправлен на пенсию самый высокопоставленный еврей в Советском Союзе Дымшиц — один из заместителей Председателя Совета Министров СССР. Но ни в Политбюро, ни в Секретариате, ни в аппарате ЦК КПСС евреев нет. В МИД СССР был, насколько мне известно, только один еврей — Менделевич, почти два десятилетия проработавший в советской разведке, поэтому, с точки зрения номенклатуры, человек заслуженный и, несомненно, способный и умный. В органах КГБ число евреев, как говорят, чрезвычайно незначительно, причем никто из них не занимает руководящих постов. Такую же картину вы встречаете в любой республике, крае или области. В аппарате ЦК рассказывали как анекдот о том, с каким трудом отыскали еврея Шапиро на должность первого секретаря Биробиджанского обкома КПСС, и смеялись, что это для Шапиро — пожизненное место: еще раз такой труд поисков брать на себя никто не захочет. И правда: Шапиро просидел на этом посту чрезвычайно долго.

Евреям нехотя разрешают работать в науке, несколько более охотно — в музыке и журналистике.

Но это исключения, а правило другое. И в науке евреев придирчиво вычеркивают из разных списков, ограничивают публикацию книг авторов с еврейскими фамилиями и, конечно, под разными предлогами отказываются посылать в загранкомандировки. Вместе с тем евреям сравнительно легко разрешают эмигрировать. Объяснение в аппарате давали простое: «Они нам тут не нужны».

В качестве иллюстрации приведу страничку из своего дневника 1971 года. Время действия — четверг 4 марта 1971 года, место действия — Отдел науки и учебных заведений ЦК КПСС. Упоминаемые лица: инспектор этого отдела Кузнецов; заведующий сектором истории Отдела ЦК Хромов (затем директор Института истории СССР АН СССР); академик Минц; член-корреспондент Академии наук СССР Смирин; заместитель председателя Комиссии историков СССР и ГДР Давидович; доктор исторических наук Драбкин, автор большой книги о ноябрьской революции в Германии 1918 года (издана на немецком языке в ГДР); специалист по ФРГ Меламид (он же профессор Мельников), у которого были большие неприятности из-за опубликованной им беседы в «Шпигеле»; бывший заведующий сектором в Институте всеобщей истории Гефтер, выпустивший раскритикованный затем сборник статей; сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС Тартаковский; заведующий отделом Института международного рабочего движения Кремер; Л. Н. Смирнов, председатель Верховного суда СССР; академик В. М. Хвостов, президент Академии педагогических наук СССР и председатель Комиссии историков СССР и ГДР Я в то время был заместителем Хвостова в этой комиссии.

Теперь самый текст.