Номер 10

– А мне плевать, что будет, когда вырасту, – отозвалась Эстель. – Хочу быть необразованной.

Морган засмеялся.

– А ты уже образованная. Не можешь же ты всему разучиться.

– Тогда не буду экзамены сдавать, – сказала Эстель.

Морган продолжал писать:

«На мой взгляд, эти люди, Джеймс Брайн, Томас Стэнфилд, Джон Стэнфилд, Джеймс Хэмметт, Джордж Лавлесс и Джеймс Лавлесс, явились пионерами рабочего движения и не заслуживали столь жестокого и бессердечного отношения".

Он положил ручку.

– Ну и какие у тебя цели в жизни?

– Целей куча, – ответила Эстель. – Я хочу быть жутко красивой, и чтобы шкаф был набит дорогим шмотьем, и я хочу выйти замуж за симпатичного мужчину, который будет меня смешить, и еще хочу завести ребенка.

Служба МИ-5 слушала, как премьер-министр с женой занимаются любовью. В передней спинке bateau lit[20] был спрятан крошечный микрофон, не больше ноготка новорожденного младенца.

– Пыхтят, будто уже на полпути в Сноудон[21], – заметил агент Роберт Палмер.

– Лучше бы уж ехали на свой хренов саммит, – буркнул агент Алан Кларк.

– Стыдоба… Слава богу, хоть аудио только.

Изменившийся тон в страстных ласках премьер-министра подсказал агентам, что скоро тот кончит и потянется за туалетной бумагой.

Морган Клэр не ожидал застать родителей в постели в шесть вечера. Когда четыре месяца назад родилась Поппи, он был вынужден признать, что его родители все еще занимаются этим, несмотря на возраст. Это и без того жуткая пошлятина, но заниматься этим при свете дня – просто извращение или что-то типа того. Они что, животные? Конечно, не надо было входить без стука, но ведь так хотелось рассказать папе о толпуддлских мучениках.

– Папа, ты знаешь о толпуддлских мучениках? Агент Кларк хихикнул:

– Вот вам и прерванный половой акт.

– Конечно, знаю.

– И что ты о них думаешь?

– По-моему, это были мужественные люди, но они заблуждались.

– Заблуждались? В чем? – В голосе Моргана звучало огорчение.

– Ну, по-моему, они избавили бы и себя и свои семьи от массы неприятностей, если бы согласились вести с хозяином переговоры о повышении зарплаты, а не вышли на улицы подстрекать.

Краска залила лицо Моргана. Он всем сердцем любил толпуддлских мучеников, их жен и детей и готов был умереть за их правое дело.

– Папа, они же никого не подстрекали, наоборот, вызвались охранять здания от бунтарей и поджигателей. И потом, папа, они не требовали повысить зарплату, наоборот, им ее урезали с девяти до шести шиллингов в неделю.

Эдвард улыбнулся:

– Возможно, хороший компромисс помог бы сговориться на семи с половиной шиллингах.

– Но, папа, они ведь и на девять шиллингов не могли своих детей нормально…

– Они подписали противозаконный договор, Морган.

– Они образовали «Общество друзей», папа. И только! И были правы на все сто!

– Не бывает только черного и белого, Морган! Они стали врагами государства.

– Нет, НЕ СТАЛИ! Это были славные ребята, и они восстали против жестокой и, значит, несправедливой системы, а их за это сослали в Австралию на семь лет! На чьей ты стороне, папа?

Адель вопросила приглушенно из-под одеяла:

– Что значит «на чьей-то стороне»? Морган заорал:

– Сама знаешь, какого хрена это значит! Адель выскочила из-под одеяла и заорала:

– Забудь о кроссовках «Найк»! И еще – неделю без прогулок! А теперь вон, мне нужно встать, а я раздета.

Морган спросил:

– Папа, у тебя есть дело, за которое ты готов умереть?

Премьер-министр ответил:

– Только не сейчас, сынок.

Агенты услышали, как хлопнула дверь. Потом Адель сказала:

– У тебя ведь сегодня прямой эфир? После душа не жалей дезодоранта. Ты жутко потеешь под софитами, Эд.

Ближе к пяти Норма поднялась на второй этаж. Когда она снова спустилась, Джек увидел, что мать надела одно из своих длинных летних платьев, заколола волосы и накрасила губы.

Джеймс Гамильтон обезоружил их обоих своим удивительным рвением в домашней работе. Джек провел его по домику, извинился за его состояние и объяснил, что мать недавно избили и она запустила хозяйство. Только одно было не совсем правдой: Норма никогда не отличалась хозяйственностью. Но в ответ на каждое его оправдание Джеймс просто улыбался и говорил:

– Нет проблем. Джеймсу понравился Питер.

– У моего отца дома в саду раньше были попугайчики, – сказал он.

– В клетке? – спросил Джек.

– Нет, дикие. Он на Тринидаде жил.

– А я думал, волнистые попугайчики есть только в Австралии, – удивился Джек.

– Не-а, на Тринидаде их навалом, – ответил Джеймс.

– А ваша мать с Тринидада? – спросила Норма.

– Нет, маманя была отсюдова, только померла. Когда приступать?

Даже не посоветовавшись с Джеком, Норма распорядилась:

– Можешь начать сейчас, почисти клетку. Джеймс, однако, посмотрел на Джека:

– Скажем, семь фунтов в час? Джек ответил:

– Нет, скажем, шесть.