Номер 11

Рэйчел старалась не замечать тишины. Притворялась, что все нормально. Садилась за компьютер, включала музыку. Погуглила сборщиков моллюсков в заливе Моркембе и, прочитав давнишние новости, добавила страничку к своим мемуарам. Однако ее одолевали мрачные предчувствия. Каждый мускул тела был напряжен, словно в предвидении опасности.

В интернете она иногда просматривала прессу и сейчас прочла кое-какие свежие статьи. ПОМОГИТЕ НАЙТИ НАШУ ЖОЗЕФИНУ – таков был заголовок одной из них.

Ей показалось, что из глубины сада донесся шум, негромкий, невнятный. Рэйчел выключила музыку и открыла окно. Извечный беспорядочный лондонский гул – более она ничего не услышала. Она выглянула в ночь. Посмотрела вниз, на яму. Ничего. Абсолютная неподвижность.

Недавнюю гибель семилетней девочки на Маршалловых островах можно было предотвратить, заявляет эксперт.

Крис Бакстер, операционный директор небольшой неправительственной организации «Безопасное пространство», специализирующейся на удалении неразорвавшихся снарядов, оставшихся после Второй мировой войны, не единожды пытался привлечь внимание общественности к этой маленькой группе островов. По его словам, местность, где играла девочка, к настоящему времени должна была быть очищена от взрывоопасного наследия войны.

«Наша программа по очистке данной территории была завершена на семьдесят процентов, – рассказал он, – когда контракт был передан одному из наших конкурентов, компании “Очистка Уиншоу”. На сегодняшний день, по моим сведениям, “Уиншоу” еще не приступала к работам на этом участке». Генеральный директор «Очистки Уиншоу», Хельке Уиншоу, была недоступна для комментариев.

В саду раздались хлопки. Видимо, опять угол брезента оторвался от креплений. Но как такое могло случиться?

Шорохи, поскрипывания. Будто под чьими-то подошвами разъезжается гравий… Все это в ее голове. Исключительно в ее воображении.

Усиливаются опасения за жизнь лорда Лукрэма, президента Института валютирования качества. Его местонахождение остается неизвестным уже десять дней.

Брезент хлопал все громче. Рэйчел решила выйти и посмотреть, в чем дело. Торопливо, на цыпочках она спустилась на один лестничный пролет, сама не понимая, почему ей кажется столь важным передвигаться как можно тише. Зеркальная дверь была распахнута, как у них с близняшками повелось в последнее время. Рэйчел тихонько прошла по коридору и заглянула в полуоткрытую дверь комнаты Софии. Девочки из детского каприза, наверное, спали в обнимку в одной кровати. Рэйчел слышала их легкое дыхание.

Снова вниз, теперь на два пролета, и вот она в кухне для персонала. Рэйчел включила свет. Затем очень осторожно отодвинула задвижку и открыла дверь. Холодный воздух мигом ворвался в кухню, окружил Рэйчел, сгреб в охапку. Она стояла на пороге, не осмеливаясь двинуться с места, потом наклонила голову набок, напряженно прислушиваясь, будто охотничья собака, вынюхивающая добычу.

Так она простояла секунд двадцать – и вдруг резкий неожиданный звук, в ночной тиши он прозвучал оглушительно, и Рэйчел едва не подпрыгнула на месте. Звонили в дверь.

Схватившись за сердце, Рэйчел ринулась наверх к экрану домофона.

Второпях она не заперла как следует дверь из кухни в сад, а пока стояла на пороге, прислушиваясь, не глянула вниз, под ноги. Иначе она увидела бы в нескольких дюймах над землей тонкий серебристый шнур, липкий и блестящий, – протянутый через дверной проем как растяжка, затем накрученный на водосточную трубу, шнур тянулся до самой ямы.

* * *

Рэйчел не узнала никого из двух мужчин, звонивших с улицы, но все же спустилась к ним, и оба предъявили полицейские удостоверения. Первому на вид было слегка за пятьдесят, второй выглядел лет на двадцать моложе.

– Пилбим, детектив-констебль отдела расследований, – представился молодой. – А это мой коллега, старший инспектор отдела расследований Кондоуз.

– Известный также как Кондор Ярда, – добавил его спутник с мечтательной улыбкой. – Так меня называют.