Номер 11

И только тогда она закричала. И с криком бросилась бежать обратно в дом, где захлопнула кухонную дверь, заперла на засов, взлетела по лестнице, промчалась по одежной кладовой, затем метнулась вверх по ступеням на первый этаж, на второй, на третий, и зеркальная дверь вывела ее на другую половину дома.

Прежде чем пройти через эту дверь в последний раз, она выглянула в окно на лестничной площадке. Пауки уже были в саду: опрокидывали строительные аппараты, взбирались по садовой ограде, ломали растения на шпалерах. А некоторые пытались проникнуть в дом.

Рэйчел ворвалась в комнату Софии, разбудила девочек.

– Вставайте! Одевайтесь! – кричала она. – Мы уходим сию же минуту!

Девочки вылезли из постели, сонные, недоуменно протирая глаза.

– Зачем? А где наша одежда?

– Не до нее сейчас! Наденьте халаты.

Девочки кое-как натянули халаты. Грейс запуталась в рукавах и сообразила, что пытается надеть халат наизнанку. София ковырялась целую вечность, завязывая пояс.

– Идите за мной, – приказала Рэйчел.

Она крепко схватила за руку Софию, та взяла за руку Грейс, и так, гуськом, они вышли на парадную лестницу. И наткнулись на две толстые сверкающие паутины. Рэйчел наскоро порубила их ножом.

– Почему вы размахиваете ножом? – спросила Грейс.

– Зачем вам вообще нож? – спросила София.

Добрались до прихожей, и Рэйчел распахнула входную дверь. Три паука сгрудились у подножия крыльца, загораживая проход к щитовому заграждению. Они были огромными, раздутые тела поблескивали в лунном свете, отливая пронзительной ядовитой зеленью.

– Держитесь за моей спиной, – сказала Рэйчел. – Нам нужно их обогнуть.

Девочки дожидались на крыльце, пока Рэйчел спускалась по ступеням с ножом в вытянутой руке. Маленькие, враждебные, выпуклые глазки пауков были прикованы к лезвию. Рэйчел замахнулась на них ножом, и пауки зашипели, приподнялись на задние лапы и медленно попятились.

– Вперед! – крикнула Рэйчел девочкам. – К выходу! Бегом!

Грейс и София сбежали с крыльца, рванули по строительному мусору, мимо временного офиса и остановились, тяжело дыша, у заграждения. Рэйчел догнала их, она пятилась спиной, отпугивая ножом чудищ. Отперла электронный замок и толкнула плечом дверь. Они выбежали на улицу.

– Куда мы идем? – заныла София. – Я больше никуда не хочу. Я хочу обратно в постель.

Они были на улице, но не в безопасности. Твари были и здесь. Кишели свирепыми полчищами, расползались по тротуару и проезжей части, сея разрушения на своем пути. Вскарабкивались на автомобили, переворачивали их, корежили мощные ряды джипов, «порше» и «ягуаров». Взбегали по стенам высоких горделивых особняков, вгрызаясь в кирпичную кладку, разбивая стекла. Собственность была их первой целью; за ней последуют люди. Было полнолуние, и, куда ни посмотри, Рэйчел повсюду видела зеленые тела этих гнусных насекомых-мутантов, что ползли по белой штукатурке стен, а потом победоносно выпрямлялись во весь рост между дымовыми трубами на крышах. Ночной воздух взорвался визгливыми резкими звуками – симфонией сигнализаций в домах по всей улице.

– Быстрей! – крикнула Рэйчел близняшкам. – У нас еще есть время!

Схватив Софию за руку, она бросилась бежать, увлекая девочек за собой. Чудесным образом мерзкие разгулявшиеся твари отступали, не мешая им продвигаться вперед. И остановил их в итоге в самом конце улицы вовсе не паук, но человек, мужчина. Старший инспектор Кондоуз выскочил из-за угла и приемом игрока в регби повалил Рэйчел на землю, а детектив-констебль Пилбим высвободил нож из ее сомкнутых пальцев.

– Все хорошо, – повторял кто-то из них. – Успокойтесь. Теперь все в порядке. Все спасены.

Они удерживали ее, распростертую на асфальте, пока дыхание у нее не выровнялось, не успокоилось, пока не смолк трезвон сигнализаций, а пауки не ретировались в свои подземные жилища. И пока Рэйчел вдруг не осознала, что, не считая всхлипываний Грейс и Софии, мир затих и опустел.

19

Элисон ни о чем конкретном не думала. Она сидела в кресле в эркере, глядя, как солнечный свет выписывает затейливые тени на старом красно-желтом узорчатом ковре. Странно, этот ковер она очень хорошо помнила, хотя видела его лишь однажды более двенадцати лет назад. Сам дом мало изменился. Да и Беверли остался прежним – не считая дома номер 11 по Лишнему переулку, где срезали и убрали лиственный птичий вольер. Там теперь жила состоятельная семья, новые жильцы привели в порядок сад, заменили входную дверь и покрасили рамы на окнах. Куда подевалась Фиби? Никто не знал.

Бабушка Рэйчел была, как всегда, спокойной, дружелюбной – а уж как она обрадовалась приезду Элисон и Рэйчел, пусть и всего на день! – но нельзя было не почувствовать, что отсутствие ее мужа пронизывает каждый уголок дома, словно покрывая все вокруг тонким слоем пыли; при жизни его присутствие было менее заметно. Сама бабушка будто скукожилась, усохла почти до бестелесности. Она бродила по дому, из кухни в гостиную, из ванной в спальню, ступая бесшумно, как привидение. И, сидя на солнце, задремывая, Элисон не услышала, как ба вошла в комнату и тихонько опустилась на диван.