Номер 19

Глеб просыпается от собственного крика.

Простыня пропиталась потом.

– Опять кошмары?

Он не отвечает. Тяжело дышит и смотрит по сторонам. На тумбочке нет сигарет. Как назло.

– Сварить тебе кофе?

– Нет.

Глеб натягивает штаны. Он сейчас же отправится в магазин. Купит целый блок и зажигалку.

– Что тебе приснилось?

– Ничего.

– Глеб. Ну перестань. Опять тот сон? Встреча с врачом не помогла?

Он набрасывает куртку на голое тело и в тапочках выходит из дома.

– Нет.

– Может, нужно еще раз сходить?

– Нет.

– Но почему?

– Не могу. Я и в прошлый раз не дошел.

Глеб останавливается в дверях. Смотрит на жену. Он чувствует себя виноватым.

– Не могу откровенничать с чужим человеком, – добавляет он и возвращается в дом.

Эмоции отступают. Глеб снимает куртку и садится на пол в прихожей.

– Поговори со мной.

Алла подходит и садится рядом.

– Выговорись. Мне больно видеть, как ты страдаешь. Поговори, я выслушаю.

Глеб обнимает жену.

Алла права, так жить невозможно. И если уж он не собирается говорить с психологом, может, стоит наконец открыться человеку, который искренне заботится, который столько лет рядом.

– Хорошо. Я расскажу.

– Пойдем.

Алла помогает мужу подняться и ведет на кухню. Она усаживает мужа за стол и наливает кофе.

– Я никому не говорил.

Женщина в ответ кивает.

– Речь пойдет о том вечере, когда Вову… когда его не стало.

Он подвигает чашку, насыпает сахар и рассказывает, как в тот день торопился встретиться с другом и предупредить его об опасности. Как несся через весь город и непрерывно звонил.

– У меня было плохое предчувствие. Я знал… Звонил, не прекращая набирал, но Крот, как назло, не брал.

Глеб рассказывает, как он забежал в отделение, затем не нашел Владимира в квартире. Рассказывает, что тогда он выбежал из дома друга и поспешил по адресу девочек на Лесную.

– Я тогда уже знал, что Лилия врет. Что она больна. Понимаешь?

Он трет лоб и смотрит на рассыпанный сахар возле чашки.

– Я же мог предотвратить…

– Не вини себя.

Алла осекается, умолкает и продолжает слушать.

Глеб говорит, что когда он добрался до Лесной, на лужайке перед домом обнаружил тело Владимира.

– Он валялся с пробитой головой под окном.

Алла кивает.

Она уже слышала эту жуткую историю. Никаких новых подробностей ее муж пока не раскрыл.

Глеб говорит, что он вооружился и зашел в дом.

– То, что я увидел… Вот, что мучает меня. Кровь. Весь дом в крови. И маленькая девочка.

Он говорит, что увидел на полу два растерзанных тела. И рядом Лилию. Она лежала на полу, а над ней с ножницами в руках склонялась младшая сестра.

Малышка рыдала.

– Ее бледное лицо, измазанное в крови сестры, смотрело на меня.

– Малышка убила сестру?

Алла держит у рта кружку и, кажется, забыла, что собиралась пить.

– Она оборонялась. И я не мог. Я не сказал.

Глеб рассказывает, как помог отмыться малышке, как узнал у Майи, что произошло, как посоветовал, чтобы та никому не признавалась, что это она навредила сестре.

– Дядя Глеб, я не понимаю… С Лилочкой что-то случилось. Я… Она… Она…

Она сумасшедшая.

Она убила Владимира, своих родителей и хотела убить Майю. В этом Глеб уже не сомневался.

– Ничего, малышка. Все будет хорошо. Просто не говори, что… Не рассказывай, что произошло с Лилией.

– Дядя Глеб, у меня теперь никого нет. Что со мной будет?

Малышка обнимает полицейского и плачет.

Глеб должен ей помочь. В один вечер девочка лишилась всего. Теперь у нее нет ни мамы, ни папы. И Майя… Даже если она никому не скажет, знает, что это она убила свою сестру.

Пусть даже неумышленно.

– Майя. Послушай, ты не виновата.

– Дядя Глеб.

– Я знаю, тебе сейчас страшно. Но запомни. Никто тебя не бросит. Тебя найдут новые родители. Все будет хорошо. О тебе позаботятся.

– Кто позаботится?

– Другие мама и папа.

– Но я не хочу других.

Девочка всхлипывает и сильнее сжимает шею полицейского.

– Знаю.

– Дядь Глеб, я хочу с тобой.

Слова Майи растапливают сердце Глеба.

– Со мной?

– Забери меня к себе. Пожалуйста. Я буду послушной дочкой. Самой послушной.

Глеб чувствует, как на глазах наворачиваются слезы. Ему искренне жаль малышку, с которой успел подружиться.

– Не могу, моя хорошая.

– Почему?

Он не сможет объяснить ребенку всех юридических нюансов, да и если бы попытался, сейчас не подходящий момент.

– Понимаешь, у меня уже есть сын.

Глеб говорит шепотом, пытается успокоить Майю.

– Сын?

– Да, Костик. Помнишь фотографии на стене?

– У дяди Вовы?

– Да, дома у дяди Вовы.

Майя кивает.

Она помнит десятки рамочек с фотографиями. Увешанные стены.

– Разве он твой сын?

Глеб поднимает глаза на Аллу.

– Я ей сказал. Представляешь, она первая, кому я признался.

Алла внимательно слушает, склонив набок голову, изредка кивает.

– А где сейчас эта девочка? Может, мы ее найдем? Встретимся, поговорим.

Алла держит мужа за руку. Она готова на все, лишь бы помочь.

– Согласен?

– Нет… Не знаю. Зачем?

– Думаю, ты встретишь ее, убедишься, что поступил правильно, и успокоишься. Мы же можем отыскать?

– Сложно сказать. Я никогда не интересовался ее судьбой. В тот вечер девочку забрали в психиатрическую больницу.

Глеб что-то вспоминает. Щурит глаза и улыбается.