Номер 19

– А где сейчас твоя сестра? – перебивает рассказ Глеб.

* * *

Черная краска, которой испачканы мои перчатки, если не усложнять, это обыкновенная сажа.

Технический углерод.

Сырье, которое применяют в производстве резины. Сажа костей мертвых животных, перемешанная с хитрой гипоаллергенной основой. Дистиллированная вода, этиловый спирт, синтетический глицерин, пропиленгликоль, синтетические смолы.

Химическая муть, грязь с черным перемолотым порошком, которую загоняют иглой в рану, под кожу.

Ученые признали состав безвредным для человека, но ты никогда не можешь быть в этом уверен на сто процентов. Не можешь знать, пока не проверишь на себе.

Урна переполняется почерневшими липкими смятыми салфетками.

Отпускаю педаль.

Машинка умолкает.

В ушах звенит.

– Молодец, – говорю я. – Стойко переносишь. Гораздо спокойнее некоторых мужчин.

В ушах звенит.

Терпеть не могу это ощущение.

Лучше ногтем по доске или пенопластом по стеклу. Лучше ночной плач сотен детей за стеной, чем это бесящее звуковое послевкусие от жужжания машинки.

Звенит.

Готов поклясться, что я слышу музыку.

Тиннитус. Гадкое слово, которое означает позвякивать или звенеть как колокольчик. Этим словом врачи называют симптом, гул, шипение, свист, треск у пациента в ушах в отсутствие источника звука.

Нам кажется, что тиннитус мы слышим ушами, хотя возникает он в нервных цепочках головного мозга. Мы слышим его внутри, глубоко в своей голове, в душе. Навязчивый, беспокоящий монотонный шелест.

Звенит. Усыпляет. Гипнотизирует.

Кажется, какой-то инструмент настойчиво и жалостливо играет где-то вдалеке. Скрипка. Или виолончель.

Звенит.

Мы начинаем говорить, что попало, лишь бы уничтожить тишину и разбавить давящий звон.

Говорим-говорим.

– Правда, молодец, – говорю, чтобы не молчать. – Ни разу не видел девушку, которая так бы спокойно и так стойко терпела боль.

Причина тиннитуса – ослабление слуха. Так они говорят. Постоянное воздействие шума делает тебя глухим. Электролобзик, бензопила. Все это минута за минутой портит твой слух. Громкая модная музыка в басовитых наушниках, взрыв пиротехники на веселом празднике. Все это отключает, убавляет чувствительность твоего внутреннего приемника.

В моем случае это жужжание тату-машинки.

Я говорю, что первый портрет готов. Говорю ей, какая она молодец, вытерпела. Говорю, борюсь с сонливостью и слушаю, как звучит, преломляется, искажается до неузнаваемости мой собственный голос.

В ушах звенит.

– Щиплет? – спрашиваю.

Девушка мотает головой.

Обманывает.

Если бы я не видел, как подрагивают ее плечи от зудящих прикосновений иголок, решил бы, что чем-то она больна. Что у девушки заниженный порог чувствительности. Заниженный порог боли.

Не признается.

Кожа у нее сейчас не просто щиплет, она горит, жжется, словно на ней тлеют тысячи ярко-красных углей.

В ушах все еще звенит, но звук становится заметно тише. Мелодия растворяется.

– Знаю. Не притворяйся. Это больно. Как будто долго тереть наждачкой на одном месте, – говорю и ловлю в свой адрес благодарную улыбку.

Ей, наверное, приятно, что я о ней забочусь. Думает, наверное, что она особенная. Но забота здесь ни при чем. Я просто говорю.

Болтаю.

Пустые фразы, только чтобы не слушать тишину. Только чтобы занять мозг и не признаваться себе в том, что в данный момент я жду. Подгоняю время и продолжаю спать с открытыми глазами.

– Наш первый портрет удался.

Протираю начисто покрасневшую кожу.

– Вот, холодненькое, – подмигиваю, промачиваю рану свежей салфеткой, пропитанной вазелином, и отодвигаюсь к стене, чтобы рассмотреть творение с расстояния.

Достойная работа.

Хоть и не без изъянов, вполне себе можно было бы демонстрировать на каком-нибудь не слишком крупном тату-фестивале.

Сейчас, конечно, не заметно, но после заживления опытный глаз найдет на рисунке множество полутонов. Мой фирменный стиль, мой уникальный знак, если угодно. Знак качества.

Она смотрит на ногу. Готов поклясться, она не ожидала, что я настолько хороший мастер.

Татуировка вышла отличная.

Серый краситель для теней и полутонов получается при смешивании технических углеродов и диоксида титана, но я предпочитаю пользоваться разбавителем. Много кто пользуется этим трюком, но я здесь главный герой и я научился делать это лучше других. Это, по-моему, и определяет настоящего мастера.

Татуировка удалась. Невероятно реалистичная.

– Разбавитель, – говорю и показываю палец вверх.

Говорю, хотя знаю, что девушка не понимает, о чем я.

Говорю.

Нужно разговаривать с клиентом. Даже если неприятно, даже если смертельно устал.

Во-первых, так легче оценить самочувствие человека. Для организма тату – это стресс-травма. Нужно следить за состоянием клиента. Если в планах нет вызывать врача, лучше заранее побеспокоиться об этом, особенно если объем работы солидный.

А во-вторых, болтовня делает из обычного мастера «своего мастера».