Номер 19

Девушка долго выдыхает, словно перед пугающим прыжком в пропасть, и кивает, мол, давай начинай. Она с легкостью, не проронив ни единого слова, управляет мной.

Усаживаюсь.

Занимаю рабочее положение.

Приступаю ко второй части заказа.

Маркеры скользят по коже. Портрет ложится, обнимает вторую ногу. А я не перестаю думать, откуда родилось влечение к этой странной девушке. И почему я чувствую такую близость к незнакомке.

Нажимаю на педаль.

Жужжание машинки нарушает сопящую нашими носами тишину.

Стопроцентная концентрация.

Скоро я опять буду вспоминать советы о том, что нужно беречь слух, нужно пользоваться берушами. Опять буду пытаться познакомиться со своей загадочной клиенткой и нелепо улыбаться.

А пока пальцы уверенным движением натягивают нежную кожу стройной безымянной девушки и проводят иголками вдоль контуров рисунка.

Вывожу идеальные контуры для идеальной клиентки.

Работаю, выполняю отточенные механические действия, отпускаю на волю свои мысли и погружаюсь все глубже в сон с мечтами, с планами, с открытыми глазами.

* * *

Компания останавливается возле кафе.

Ничего особенного, рядовое заведение, коих сотни, даже тысячи в любом городе. Неброская вывеска, широкие окна с веселыми наклейками, и картонный рожок с разноцветными шариками мороженого над входной дверью.

– Для того мы и ходим на службу, – подмигивает Владимир, открывает дверь и пропускает девушку с ребенком вперед.

На самом деле он давно уже не за тем ходит на службу. Банально зарплата. В то, что своим участием он сделает город лучше, Владимир не верит.

– Проходите, занимайте столик. А мы покурим, – говорит Глеб, выделяя слово «покурим».

Глеб полностью протрезвел. Он останавливает друга за плечо и дает понять, что нужно поговорить с ним наедине. Он мог и прямо сказать, без грубых намеков, но почему-то решил, что вежливее будет позвать на перекур.

– Да. Проходите. И закажи мне зеленый чай. Нет, лучше кофе. Черный, без сахара.

– Ым, хорошо.

– Полистайте меню, выберите, что будете кушать. Там оладьи с джемом есть, очень рекомендую. Есть блинчики с начинкой. Пальчики оближешь. Коктейль молочный, самый вкусный в городе.

Он это знает.

Знает, потому что это любимая кафешка его сына. В которую они с Костиком заходили и лакомились сладостями практически каждую неделю. «Папин день», так они называли свои походы, и оба неподдельно радовались каждому выходному.

– А с какой начинкой блинчики? – уточняет Майя.

– Ым, хорошо, спасибо, разберемся, – перебивает Лилия сестру и проходит внутрь.

– Мне тоже кофе. Только мне со сливками, – добавляет вслед Глеб. Но, похоже, его никто не слышит.

– Мы покурим и подойдем, – говорит он закрывающимся дверям.

Лилия усаживает за столик сестру.

Рядом садит Котофеича.

Девушка смотрит в окно на полицейских. Угораздило же, думает она. Но с другой стороны, куда пойти с сестрой. Не ночевать же с малышкой в зале ожидания вокзала? Лилия смотрит на то, как они о чем-то спорят. Скорее всего, решают их судьбу. Думают, как поступить.

Смотрит, и ей страшно.

Она не знает, что будет дальше с ней и с Майей. Их задержат или сдадут в интернат или еще что пострашнее. Но в одном Лилия уверена – будет лучше, чем дома с отцом.

Глеб со стеклянным бряканьем ставит сумку на асфальт.

– Что ты творишь? – начинает он. – Совсем сбрендил?

– Ты о чем?

– Об этом.

Глеб косит глаза в сторону и показывает локтем через витрину на Лилию с Майей.

– А что ты предлагаешь? Бросить девочек на улице?

– Нет. Сводить на мороженое.

Он, не глядя, тыкает пальцем на вывеску кафе.

– Домой, к родителям надо.

– Нельзя. Если то, что она рассказывает, правда… Опасно. Нельзя.

– Тогда в соцопеку. Давай я позвоню?

От этих слов лицо Владимира покрывается пятнами.

– Соцопека? Облегчать работу этим сволочам? Хрен им. Сами во всем разберемся.

– Да что тут разбираться? Отведем в участок и позвоним родителям.

– Нет, я сказал.

Владимир чувствует, что в очередной раз ответил другу чересчур резко, меняет тон и, как бы извиняясь, продолжает:

– Во-первых, сам подумай, нам в таком виде нельзя в отделение. А во-вторых, – Владимир мотает головой, – я не позволю вернуть детей домой, если там такое.

– Что ты опять придумываешь? Ты не спасатель, а они не котята на дереве. Это вообще не наше дело.

– Теперь наше.

Владимир настаивает.

– И куда ты их денешь? Высадишь под мостом? У себя поселишь? Я все понимаю, у тебя сына отняли, это печально, но это не дает тебе никакого права… – Полицейский умолкает.

Сигарета догорает.

Друзья молча смотрят на проезжающие мимо машины.

– Поселю, – произносит Владимир после долгой паузы.

– Что?

– У себя поселю. Ты прав, это лучший вариант. А завтра, на трезвую голову, определимся.

– Ты идиот?

Владимир улыбается, открывает дверь и приглашает друга пройти.

– Не знаю, может, и идиот, но я все решил.

Глеб понимает, что после этих слов с другом спорить бесполезно. По крайней мере сейчас.

– Болван, – бросает недовольно Глеб и проходит в кафе.

– Ты давай поаккуратнее с выражениями. Следи за тем, что говоришь. Не забывай, с нами дети.

Полицейские проходят внутрь.